Как очаровать графиню

…Да, Роуз была ему небезразлична. Она была вся словно солнечный свет, словно теплый летний день. Она была непредсказуема, импульсивна, Бог знает какова еще — но всё это приводило его в восторг…

И сейчас для него она вовсе не взбалмошная девчонка, некогда публично унизившая его ради собственной прихоти. Сейчас он знал наверняка: у Роуз не было, да и не могло быть ни единой черной мысли! И если кто-то в чем-то и виноват, то это только он…

— Итак, Син, я вновь победила тебя! — ослепительно улыбнулась девушка.

…Да. Она победила его. И Син ощутил вдруг, что это вовсе его не печалит. Ему так нравились искры восторга в ее глазах — и он осознал вдруг, что тысячу раз позволил бы ей одержать над ним победу, лишь бы увидеть это сияние…

— Да, ты победила. Дважды за сегодня…

— И ты заплатишь мне за обе эти победы.

Изумленный, Син поймал ее взгляд, полный страсти и нежности.

— Я так рада, что ты здесь. Наше время почти истекло — но теперь у нас с тобой есть общее воспоминание об этой бешеной скачке под полной луной…

…Две с половиной недели никогда не пролетали столь стремительно! Син изобразил улыбку:

— Разумеется.

Роуз умолкла. Син понимал: она ждет от него каких-то слов. Но он не мог говорить. Наше время почти истекло… Слова эти жгли его, словно раскаленным железом. Закончится Зимний Бал, гости разъедутся, и замок опустеет… и без Роуз останется навеки холодным и до боли пустым…

Гримаса боли исказила черты девушки.

— Проедемся?

И не ожидая ответа, Роуз тронула поводья, и конь зашагал назад к замку.

Они ехали молча. Тишину ночи нарушал лишь стук подков. Красота лунной ночи, свежесть воздуха, ароматы лаванды, доносящиеся с полей, — всё меркло перед неизбежным: времени у них более не осталось… Когда они достигли замка, Син был печален, как сама печаль.

Конюх встретил их у ворот, принял коней и увел их в конюшню. Роуз и Син остались наедине. Син судорожно пытался подобрать слова:

— Я… мне будет… грустно, когда ты уедешь…

Вместо ответа Роуз обвила тонкими руками его шею и прильнула поцелуем к его губам, прижимаясь к нему всем своим стройным телом так страстно, что молодой человек едва не пошатнулся. Впрочем, он быстро овладел собой и горячо ответил на поцелуй. Он желал ее так мучительно, что понятия «желать» и «дышать» теперь означали для него одно и то же…

Он сжал девушку в объятиях, приподнял и принялся целовать ее нежные губы, щеки, шейку… он не мог насытиться ею: чем больше он получал, тем сильнее делалась его жажда, его желание… Ее сильное, стройное тело трепетало в его объятиях, вкус ее губ пьянил, а аромат волос сводил с ума…

Вдруг Роуз прервала поцелуй, уткнувшись горячим лбом в его грудь. Она почти рыдала. Син пытался усмирить биение своего сердца, но нисколько в этом не преуспел. Всем своим существом он жаждал ее, желал ее, томился по ней так, что готов был отдать все сокровища мира за час — нет, за минуту обладания ею!

— Пойдём…

Голос девушки был полон затаенной боли. Ручка ее доверчиво легла в ладонь Сина — и она повела его внутрь замка, через темный коридор, вверх по лестнице…

Син, словно завороженный, следовал за нею. Казалось, он спал и видел самый дивный в мире сон… Роуз вела его по темному коридору, они миновали спальню Сина… вот двери в спальню Роуз… Глаза девушки в темноте казались огромными, а губы ее вспухли и трогательно дрожали.

— Син, мне нужно нечто большее, нежели скачки под луной, чтобы навсегда запомнить эти недели… — Она привстала на цыпочки и коснулась ладонями его лица: — Еще одно воспоминание… это всё, чего я прошу.

Ее слова прозвучали, словно гром небесный.

Отворив дверь своей спальни, Роуз оглянулась на Сина через плечо и вошла, оставив двери открытыми.

Глава 20

Из дневника герцогини Роксборо

Любовь невозможно сдержать…

Роуз стояла возле постели, переводя дыхание. Последует ли он за нею? Она надеялась на это всей душой. Жизнь была несправедлива к ним обоим. Впервые они повстречались, когда она была чересчур молода, а он — чересчур эгоистичен, и это помешало распуститься цветку страсти…

Теперь же, когда они свиделись вновь, все их заблуждения касательно друг друга растворились в пучине непреодолимой страсти, которая вот-вот поглотит обоих… И она уже готова насытить эту страсть, заставляюшую ее ноги подкашиваться всякий раз, стоило ему взглянуть ей в глаза…

Чуткое ухо девушки уловило звук закрываемых дверей и щелчок ключа в замке.

Все тело ее сотрясала дрожь, груди сладко ныли, а бедра, казалось, увлажнились. Син подошел к ней сзади и нежно обнял ее за плечи. Ни слова не говоря, он склонился и прильнул жарким поцелуем к ее нежной шее.