Как ограбить швейцарский банк

«Parlez-moi de la pluie et non pas du beau temps…» [40] Гитара аккомпанировала потрескиванью огня. Контини поставил чашку на столик у кресла. «Le bel azur me met en rage, car le plus grand amour qui me fut donné sur terre je le dois au mauvais temps… il me tomba d\'un ciel d\'orage…» [41]

Контини нахмурился. Снова взял чашку и стал смотреть, как пар от чая смешивается с сигаретным дымом. Подумал о Франческе. Как они познакомились. Ночь, горная деревушка, гроза… языки пламени в камине рисовали общие места любви. Но беда в том, подумал Контини, что эти общие места истинны.

Может быть, ему и Франческе было нужно именно это. Гроза. Может быть, слишком долго они жили, как говорил Брассенс, в дурацкой стране, где никогда не идет дождь. Но уж точно, подумал он, гася сигарету, уж точно ограбление банка – не та буря, которая нам нужна.

Что делать? Контини не мог пойти на попятный. Запретить Франческе помогать им? Трудно… Девушка она упертая. Даже от Джионы ему никакой пользы: звук и отзвук, что за белиберда? Контини с ним говорил о грабежах, а старый псих откликался колоколами!

Последний шанс избежать катастрофы – разговор с Марелли. Два дня осталось до встречи в офисе Контини, обещанной Форстером. Там должен быть и Элтон, чтобы надзирать, но Контини был уверен, что Марелли попытается дать им зацепку.

– Мы должны воспользоваться этим, – сказал он тем же вечером Сальвиати в гроте Пепито, за бифштексом.

– Вижу, ты еще надеешься избежать ограбления.

– Конечно! Это тебя удивляет?

– Нет. – Сальвиати покачал головой. – Но я не строю иллюзий.

– Я уверен, что Марелли захочет дать нам зацепку.

– Тогда Элтон ее тоже заметит.

– Нет, по-моему, он спросит у Лины. Он скажет нам что-то такое, что только ты и Лина можете понять. Знак, взятый из вашей жизни, выражение, которое вам о чем-то говорит…

– Как знать.

Контини не понимал, отчего Сальвиати так уклончив. Он будто уже хотел совершить его, это ограбление, словно загорелся замыслом.

– Ты мне обещаешь, что постараешься уловить сигнал?

– Конечно, но, по-моему, не будет никакого сигнала. Надо нам готовиться к делу. Кстати, я дал Филиппо Корти задание по наблюдению за объектом.

– По наблюдению? – Контини поднял брови. – Ты что, рассказал ему свой план?

– Нет еще. Но я сказал ему снимать, как входят и выходят служащие. Это мне нужно.

– А если его застукают?

– Не застукают, я ему хорошо объяснил, как действовать. А к тому же это самая легкая задача. Самое трудное достанется тебе.

– Мне? Сальвиати отпил вина.

– Ты должен будешь описать мне внутреннее устройство банка. Расположение кабинетов и так далее. И, если получится, помочь мне занести туда пару предметов.

– Внутрь? Предметы? – Контини чувствовал, что не успевает осмыслить надвигающиеся события. – Но зачем?

– Я тебе объясню потом. Но пока скажи, ты сумеешь помочь мне?

Контини задумался. По работе ему часто приходилось проникать в помещения с ограниченным доступом, более или менее законным путем. Но со взломом – никогда, и уж тем более в банк.

– У них там, наверно, куча охранных устройств.

– Мм… К сожалению, да. Хотя на самом деле меня интересует зона кабинетов, а не подземное хранилище или сейф.

Небольшой банк. Через него проходит много людей. У Контини для таких случаев были свои помощники. Толика удачи – и он мог направить человека внутрь почти что законным образом.

– Кажется, есть одна мысль. – Сальвиати посмотрел на него вопросительно. – Ну, у меня тоже есть свои маленькие секреты…

– О, да ладно!

– Сначала мне надо проверить пару деталей.

– Когда ты узнаешь, удастся ли тебе проникнуть в банк?

– За пару дней. Более или менее наверняка – к встрече с Марелли.

– Подождем. Я больше не хочу идти на риск. Не могу играть с Линой, понимаешь?

Контини кивнул, подавая знак Джокондо принести два кофе.

– Я слишком много играл, – продолжал Сальвиати. – До рождения Лины у нас с Эвелин была куча планов. Я тебе про это уже рассказывал?

– Нет… О планах – нет.

– Но про жену говорил. Эвелин выросла в деревне, где я теперь живу, в Провансе.

Контини заметил, что Сальвиати понизил голос, хотя грот был почти пуст. Даже когда светит солнце, в сентябре с гор спускается сырость. Они сидели за отдаленным столиком, почти у подножия скалы, и оба были в пиджаках.

– Я собрался менять жизнь уже тогда, хотел найти работу. Дочь, семья, все это мне нравилось до безумия. Будто в детство вернулся и в то же время стал взрослым. – Сальвиати зажал чашечку с кофе в ладонях, словно хотел защитить ее от непогоды. – Но ты ведь знаешь, как бывает. Лина родилась, и я отложил решение. Первое время нам нужны были деньги. Потом Эвелин… потом моя жена погибла.

– Как это произошло?

– Несчастный случай. В машине. Вначале ее семья мне помогала. Но я больше не мог там жить. Я продолжал красть и брал Лину с собой. Я играл с ее жизнью, понимаешь, вот что я сделал…

– В конце концов ты вернулся.

– Но прежде попал в тюрьму. И вынужден был покинуть Лину, которая покуда шла своей дорогой… и навлекала на себя беды. Потом я вернулся, да, вернулся в деревню Эвелин. Только без Лины.

– Когда она ушла?

– Не сразу, постепенно, как всегда. Она не хотела, чтобы я менял жизнь. Вот смех-то, да?

Контини кивал, попивая кофе.

– Как бы там ни было, сейчас я ее снова нашел. Посреди всего этого бардака я нашел дочь. И не хочу терять ее еще раз.

– Мы ее не потеряем. – Контини положил ему руку на плечо. – Вот увидишь, мы ее не потеряем.