Как организовали «внезапное» нападение 22 июня 1941. Заговор Сталина. Причины и следствия

М. Солонин назвал это явление «танковым падежом» и сделал вывод: мол, солдаты (и танкисты) не хотели воевать за преступный сталинский режим, оттого дебет не сходится с кредитом. Однако он не ответил на вопрос: какое отношение имели рядовые к манипуляциям с передвижением дивизий и исчезновением горючего в корпусах? Это ведь уровень командования, причем высокого. Если на складе непонятным образом исчезла тонна тушенки, то разве надобно винить в этом одну сторожиху бабу Валю? Поэтому феномен с танками можно трактовать и по-другому: как сознательную подставу. И тогда ситуация повертывается другим боком и возникают вопросы другого порядка. И если это так, то готовить столь масштабное мероприятие надо заранее. Оно и готовилось – с 1937 года. Ведь жестко централизованное управление (а именно таким оно было при Сталине) подгоняется под Большого начальника. Если это Ленин – оно одно, если Брежнев – другое, если Горбачев – третье. С виду политическая и административно-управленческая система одна и та же, а стиль работы и результаты самые разные. Оттого и родилась поговорка: «Ты начальник – я дурак, я начальник – ты дурак». Внезапное «поглупление» кадров, граничащее с изменой, не могло иметь место, если бы импульсы не шли с самого верха под лозунгом «Не поддаваться на провокации».

Ежели у Сталина и был гениальный план войны, то он назывался «внезапное нападение». На это самое «внезапное нападение» в последующем списали все и вся, включая странности командования и политического управления.

2

Так что же произошло в период с февраля по июнь 1941 года? Достаточно ясно лишь одно: никакого «внезапного нападения» не было, оно было сконструировано искусственно. Исходя из имеющихся фактов видно, что начиная с марта 1941 года Сталин и под его давлением высшее командование Красной армии фактически начали саботировать подготовку к войне. Остается найти ответ на главный вопрос: зачем?!

Зачем, ведь Красная армия представляла собой грозную силу, способную дать отпор германской военной машине, что спустя два года в намного худших условиях и произошло.

Зачем обрекать собственные вооруженные силы на поражение, а страну на бедствия?

Истоки случившегося, как доказывалось ранее, по нашему мнению надо искать в теоретических спорах 20-х годов. Сталин выбрал концепцию строительства социализма в одной стране не только в силу объективных причин, но и в силу собственной склонности. Вопреки расхожим представлениям, завоевывать планету он не собирался. Сталин понимал, что победа социализма в Германии, Франции, Англии, Италии ему лично ничего хорошего не сулит. Вождем мирового пролетариата ему не быть. Его власть скоро оспорят и укажут ему место – место вождя периферийного государства, а на авансцену выйдут другие вожди, как неожиданно для всех вышел из-за спин он сам. Он привык к своему величию и одиночеству на олимпе. Новых небожителей он не терпел, как не стерпел затем своевольного Тито. А тот ведь был главой относительно небольшой и совсем не сильной страны. Потому Сталин предпочел парализовать наступательный потенциал Красной армии, взяв курс от войны наступательной к войне оборонительной. Для этого ему пришлось в 1937 году истребить всех теоретиков и практиков наступательной войны, а затем в 1941 году провести «остужающие» мероприятия уже на уровне войск. Его ход мысли отчасти можно проследить по нашим современникам. Возьмем характерные высказывания сторонников «Не надо вперед – надо назад» из сборника, посвященного военному теоретику А. Свечину.

«Несмотря на то что война развивалась по сценарию, предсказанному Свечиным, после падения сталинского режима в первую очередь реабилитировали М. Тухачевского – «демона гражданской войны», инициатора травли Свечина, а также его самоубийственную для России стратегию сокрушения (а заодно и «теорию глубокой операции», которая перед войной была объявлена «вредительской»)»[194].

Развеяв призрак демона, авторы перешли к положительному персонажу.

«Подлинный ренессанс идей Свечина как стратегического мыслителя произошел в 80—90-е годы. В связи с новым политическим мышлением и общим ослаблением СССР, а затем и России вновь приобрела актуальность свечинская стратегия «измора», которая соответствовала оборонительному характеру военной доктрины…»[195]