Как осознать себя? Россия: вера, народ, судьба

Но не стало царя, и рухнула гармония представлений о мире. Не стало мира, в котором русские служили, сознательно неся тягло многих повинностей. Большевикам понадобилось несколько десятилетий упорной гипнотической пропаганды, чтобы восстановить хотя бы хрупкий баланс идей в народе. Хотя, по сути, большевизм, под соусом социализма, эксплуатировал дорогую сердцам русских идею защиты отечества. Эта идея помогла победить большевикам в Гражданской войне, так как Белая армия открыто опиралась на ресурсы иностранных держав и сотрудничала с интервентами при высадке англо-американского десанта в Мурманске в 1918 г., французского десанта в Одессе в 1919 г., японского – во Владивостоке. Эта же идея защиты отечества позволяла им держаться у власти четверть века до Второй мировой войны, так как происки английских лордов, японских милитаристов и прочей мировой буржуазии, направленные на страну Советов, идентифицировались русским народом, в первую очередь, как угроза отечеству, и уже в десятую очередь, как какие-то там буржуазные штучки. Собственно та же идея милитаризации для отражения предстоящей неизбежной американской агрессии позволяла коммунистам эффективно управлять русским народом еще полвека после Второй мировой. И как только идеологи правящей верхушки объявили, что угрозы больше нет и наступили мир и дружба с Америкой и Европой, так система СССР мгновенно распалась, потому что и держалась исключительно на напряжении русской привычки к самозащите.

Разум для русских – это не только рациональное предвидение последствий, но, прежде всего, хранение веры, благодаря которой мы получали и получаем Божию помощь. И именно против веры, в ее церковное устроение направлен всегда основной удар темных сил. И если она поколеблена, то и мир колеблется.

В. Кожинов говорит о русском государстве, как идеократическом, что соответствует византийскому духу Православия. И как только идея – а в царской России, как и в Византии, это идея царской службы для охранения Божией веры и отечества, – как только рухнула эта государственная идея, понятная всему народу, так осталась только идея самозащиты, которая, вместе со страной, легко рушится, если, пусть даже для вида, заводится дружба с врагами.

История XX века показала, что русский народ, почти утратив веру, не стал самодеятельным населением, как европейцы или американцы. Потому как суета мелкого благоустройства, которой веками жили европейцы и которая невозможна была у нас на фоне непрерывных в течение почти тысячи лет набегов восточных народов и жестокого климата, не могла стать целью и смыслом нашей жизни. Русские, в постоянном состоянии войны, в противостоянии семимесячным зимам с немыслимыми для Европы низкими температурами, готовили себя для жизни вечной, и благоустройство временного земного мира не ставилось, да и не могло быть поставлено ими во главу угла.

Невозможно представить себе Илью Муромца бакалейщиком. Но возможно понять, что богатырь-воин со временем стал богатырем духа, уйдя в монастырь, как оно и произошло на самом деле. Так же невозможно представить себе великий народ, поделенный на кантоны, занятые благоустройством, озеленением, ночным освещением, асфальтированием и пр. и пр. Дело не в том, что все это не нужно. А в том, что все это составляет основное содержание государственной идеи европейца, американца. Даже великие воины – немцы – двигались на Восток, потому что им нужны были русские земли для конкретной экономической деятельности. Им нужны были малороссийские и украинские черноземы для сельского хозяйства, им нужны были славянские рабы для обрабатывания полей. Русские двигались на Запад исключительно в интересах самозащиты и только вкладывали собственные скудные средства в подчиненных европейцев. Достаточно вспомнить сытую жизнь поляков под русским владычеством в XIX веке и сытую, по сравнению с русскими, жизнь всей восточной Европы под крылом СССР в веке ХХ-ом. И невозможно даже себе представить, чтобы экономическое благоустройство, тем более за чужой счет, стало основным содержанием государственной идеи русских. Потому-то Запад и боится русских. Их некоммерческое поведение, в принципе, смертельно опасно для западной цивилизации. Если представить, что им заразится молодое поколение западных народов, то это будет поколение, возможно, готовое к принятию Православия.

Как следствие чуждой ментальности и, возможно, указанных опасений, нельзя не заметить скрытно агрессивную политику Запада по отношению к русским. Еще не дошло дело до насильственного рассеяния остатков непокорного народа по миру. Но природная строптивость русских, несомненно, уже в текущем веке даст повод и к такому действию Запада, если, конечно, русский духовный процесс не пойдет в обратную сторону, от вырождения государства к его возрождению.

История формирует народный характер. Но история – это не только история грехов человеческих, но и история борьбы человека с грехом. И каждый человек и каждый народ выбирают для себя свою судьбу.