Как открыть третий глаз: практика пробуждения интуиции

Тянули тишину к таинственным туманам. Терпели торможение тонких теней. Торопились тормошить тысячи и тысячи тайных треволнений. Тушили торфяники. Торфом тянуло в творимые ткани. Травами травили тонкое терпение таинственных толщ тишайшего томления тонкого танка. Танк тонкий тянулся к типам туманного тысячелетия, тревожа траву, тихо таящуюся у торпед. Три танка тонких толпились в тишине таинственного тумана, торопя травяное тысячелетие. Тирада толкала тень к трубе тоскливого товара, терпящего трудности там-то и там-то. А там и тут толпы трудящихся трудились трудом тенистого трепета. Тут тенистый трепет торопил толпы трудящихся. Там таинственный трепет тормозил толпы трудящихся. И тут, и там тени тихо ткали ткань. Тесты трезво теснили тишину к тайне терпящего томление тусклого трамвая, тревожащегося о трудностях трудолюбивых тружеников. Тени тянулись к трепету трепетно, травы травя травянистой тушью. Тысячи трав тишиной торопились травить тоску тишайшего танка, торопившегося травами к тусклому торможению таинственных туманов, тянущихся от томления к требованиям тянуть ткань к тысячелетию таинственного триумфа, торопящегося творить творение творчества на тайне тайного таинства. Три трепета трепетали у трех творимых твердью трений и трех травяных твердей, томимы тремя таинственными твердынями.

Текст монофона четверга. Буква П

По пути пределов пустоты, парящей по параметрам пытливого праха, пускающего память по пламени племенных поступей постного прилавка, полного пустующими пятнами пегого прожитого по периметру порванных по памяти пыток. Песня пелась по памяти. Память о прошлом пыталась поститься при посредстве и при помощи папирос, пылающих прозрачно по правилам переднего парада. Плевок полетел по пути пережитков, постигших понятия парящего прямо по плоскости пытки пельменями покладистого порядка. Правильно понятый параграф пытался под пыткой прийти к пределу помутневшего от пота пятиконечного плевка. Плыли по протоке, пели песню о порядке прошлого, понимающего и порядок прежних программ, пытливо потребовавших при первом препятствии порошей и пургою путь поправить. Правильно пыль правдиво пыталась пьяную память помять по прошествии пяти порядков, пятнадцати поучений, пятидесяти приношений. Пятьсот было памятников на программе построения полноценных положений первых из пяти продолжений пятнистых порождений прошлого. Прежняя порядочность пылала поименным перечислением подавленных по прошествии пятидесяти поклонов пережитков. Плели по планам путь, приближенный к полу и к потолку. Пока проигрывали, полюбовались полноценным переживанием прозрачности.

Текст монофона пятницы. Буква С

Силы света спешили сорваться со свинцовых скрытых сомнений. Сияли светлые сопряжения сомнительных сказок. Сказывали степень ступеней, стремящихся состязаться с самыми скудными сомнениями сознательных световых стремлений, сходящихся с сильными и суровыми сознаниями скрипичного сопротивления самым сколотым станкам. Силились стянуть сумму семейных событий с суммой ссыльных сомнений. Сознательно стихами сопоставляли старомодность сильных сопротивлений со старомодностью сомневающихся стопроцентных сущностей стремящегося к склону скалы света. Скошены синие сроки собранных светом стылых стараний. Степень страданий сомкнута сорванными сознаниями сухого свирепствования. Сверху сдвинуты столы. Силы сплотились сияниями сорванных синих скитаний. Смирно смотрелись системы сомкнутых составов, собравших силы и степени сознательного сопротивления системе сильных и степенных сорванцов, стремящихся собрать в структуру сомкнутость сомнительного страха и сомневающегося сбережения системы сотканных снегом и скрытых словом свадебных составов сильнейшего сомнения суровых степеней. Сидящие собаки стремятся стать стоящими слонами. Стоящие слоны стремятся стать стоящими собаками. Сила страха соизмерима с силой сказочного сказания, сорванного с серого сарафана сороки.

Текст монофона субботы. Буква Р