Как пальцы в воде. Часть 2

Никто не стал поддерживать радость инспектора, но взоры всех присутствующих дружно сфокусировались на мне, и не могу сказать, что они несли благоприятную энергетику. Конечно, мне было известно, что предстоит очередной нелегкий монолог, хотя я по своей натуре в большей степени – «адвокат», нежели «прокурор». Я должен был призвать к ответу людей, которых ранее уважал и ценил, и они, казалось бы, отвечали мне тем же. Искренне считая, что эти люди не способны на подобные преступления, я был серьезно удручен нашими неприятными открытиями, и это обстоятельство не могло не огорчить меня и не испортить морального удовлетворения от успешного окончания сложного расследования. Похоже, мне теперь понадобится немало времени, чтобы восстановить веру в человеческие добродетели вообще, и их наличие у моих знакомых в частности. А в связи с этим у меня возник вопрос и к самому себе: может, где-то и в моей душе и сознании до поры до времени притаились надежные слуги Дьявола? Алчность, зависть, мстительность, злоба, ненависть?… Пока этих ощущений я в себе не находил. Не потому ли, что не хотел искать или не было серьезных соблазнов? Ведь не с самого же рождения будущий преступник готовит себя, например, к убийству? Убить ребенка ради научного эксперимента или денег? Хотя одно другому не мешает, имеется в виду тривиальное сочетание славы и денег. Когда, в какой момент, в человеческой личности происходит надлом, раскалывающий его цельную, Богом данную, сущность на множество осколков?… Скорее всего, это не момент, а некий период… Но, не исключено, что очень важна как раз эта, временная точка, запускающая остальной процесс душевной энтропии. Может, тогда, когда будучи еще ребенком, потенциальный преступник убивает – просто так, из любопытства – голубя или кошку? А затем, развлечения ради, расстреливает из огнестрельного оружия своих одноклассников, учителей? Просто потому, что у него плохое настроение. Так почему не делать то же самое за деньги? Кто сильнее – тот и выживает, а слабые не имеют права жить? А в чем сила? И в чем слабость? Разве может кто-то из человеческих существ претендовать на абсолютную истинность и справедливость какого-либо решения? Высшая справедливость, вполне возможна, но не здесь. Хотя именно о ней нужно думать сейчас, чтобы в этом мире не допускать многих несправедливостей, создаваемых нами же. Не менее страшное происходит тогда, когда мозг, сознание и душа под воздействием любых дьявольских «угощений «теряет свое божественное начало, плавно и незаметно покрываясь метастазами «ада «еще при жизни, и мы сами, не замечая этого, опускаемся в преисподнюю, из которой вырваться невероятно тяжело, а иногда – просто невозможно.

На эти размышления у меня ушло немного времени. Возможно, окружающим могло показаться, что я просто собираюсь с мыслями. Не следовало их разочаровывать.

– Это пояснить не так уж сложно, мистер Теллер. Почему бы и нет? Миссис Старлингтон нужно было проверить: кто еще знает об истории с удочерением Энн, и что знает сама Кристель. Если вдруг мадемуазель Ферра имеет полную информацию о своем происхождении, не собирается ли она претендовать на часть наследства своего отца, громогласно объявив о законности своих прав на эти притязания. Физически устранить мадемуазель Ферра, безусловно, было не так сложно. Но вероятность того, что в близком окружении девушки есть люди, знающие всю подноготную ее биографии, разумеется, была высока. Каковы планы этого окружения? Узнать об этой грандиозной сенсации из газеты или телевидения? А ведь журналисты в расследовании чужих семейных загадок весьма дотошны, тем более если участники скандальной истории знамениты и богаты. Такого рода секреты трудно сохранить в глубокой тайне, даже если о них будет знать всего лишь одна журналистка. Да мало ли что может неожиданно всплыть… та же смерть мадемуазель Байю. Так вот, как мне кажется, вы, миссис Старлингтон, предполагали следующее: я бы стал вести расследование, а об обнаруженных фактах докладывал непосредственно вам. Все-таки последствия прошлых деяний нужно было «подчистить».

– Мистер Лоутон, следите, пожалуйста, за своими словами! – отрезала Минерва. – Вы признались, что у вас нет улик против меня.