Как переехать в Америку, или Путешествие из Петербурга во Флориду

Мой паренёк опаздывает. Летом во Флориде ждать кого-то на улице удовольствие ниже среднего. Захожу в кафе и сразу смотрю, где тут туалет. Не покажусь же я своему будущему супругу-англичанину вспотевшей и взмокшей, да ещё с волосами, прилипшими к лицу?! Мама дорогая, мест практически нет! Ну вот, теперь придётся тесниться рядышком с другой парой и слышать чужие признания.

– Привет, а я уже заказал себе чай. Заказывать там, у стойки, – белесый парень машет рукой в глубь кафе.

Ничего, вроде симпатичный, очкарик, как я и говорила.

Заказываю чай, и сама же оплачиваю. Зачем заставлять ребят разоряться?

– Расскажи, чем ты занимаешься и чем дышишь…

Разговор идет непринужденно, если не считать

постоянного дублирования со стороны наших соседей. Мы сидим плечом к плечу с собратьями по любви… к чаю. Привыкай, подруга, нечего стесняться! Все мы в одной лодке. Извините, в одном кафе.

– Расскажи про свою семью, – прошу я. Надо же узнать про свою будущую тещу! – Как поживает твоя мама?

– Ты знаешь, а она вообще-то сейчас не очень. Привыкла к таблеткам, уж и не знаю, как будет с них сходить.

– Какой ужас! А что же твой отец?

– Да он пытался меня убить, так что мы с ним не очень общаемся…

Мы пили чай, пусть даже и крепкий, а я продолжала узнавать кровавые подробности из жизни человека, которого видела первый раз в жизни. Не шутит ли он? Не слишком ли откровенно про себя рассказывает? Так и попрощалась, не решив наверняка. Но второе свидание назначили на следующий же день.

Договорились встретиться на пляже. А что зря время терять – хоть прогуляюсь в красивом месте.

Я стою у дорожного перехода и с волнением смотрю по сторонам. Он опять опаздывает. Как я понимаю, здесь все и всегда опаздывают.

Наконец, я вижу его паркующимся неподалёку от набережной. Мы встречаемся и идём на пляж.

Он как и был, так и остался шлепать по песку в своих шикарных ботинках. – Ты почему ботинки не снял? – спрашиваю я.

– Знаешь, а это интересный вопрос! Я спрошу у своего психотерапевта.

«Опять шутит!» – думаю я. Через пару минут до меня наконец доходит, что о таких вещах шутить вряд ли будут. Но будучи собой, то есть наивной и неопытной, я решаю уточнить.

– Психотерапевта? – натужно смеюсь я. – Как часто ты к нему ходишь, можно спросить?

– Да, конечно. Я хожу достаточно часто. Это часть моей терапии. Мой аутизм не даёт мне читать выражения лиц и интонации людей. Так что терапевт объясняет мне многие вещи.

Ну вот, приехали. Его аутизм? А о таком люди шутят?

– Я и сексом поэтому первый раз занялся пару месяцев назад. Кстати, сломал себе член.

Ну всё, теперь даже я, с моей-то готовностью выйти за него замуж, понимаю, что тут что-то не так. Даже если он шутит, то моего чувства юмора недостаточно для нашей почти уже состоявшейся совместной жизни.

– Как же ты сломал себе член? – спрашиваю. Ну раз уж я здесь, то надо получить, как говорят американцы, полный «experience». По-нашему, опыт. Хоть узнаю что-то новое. Таких разговоров в консерваторских классах я точно не вела. Заодно прикидываю, стоило ли ради этого переигрывать руку.

– Это была девушка с моей работы. Мы в туалете пробовали, и у меня началась сильнейшая боль. Я так запаниковал, что разрыдался и около часа не мог успокоиться. Ей пришлось меня утешать и вызывать подмогу.

– Боже, но всё благополучно закончилось? – спрашиваю я.

– Да. С тех пор я перестал мастурбировать, и практически не могу спать.

– Как же ты избавляешься от лишней энергии?

– Я бегаю каждый день, утром и вечером.

Я чувствую, что на сегодня мне уже достаточно информации.

Кстати, в Америке очень гуманное отношение к людям, как они говорят, «в спектре». То ли благодаря высокому уровню жизни, то ли обилию лекарственных препаратов, но ребят, открыто говорящих о своем аутизме, я встречала очень много. Я тоже пытаюсь быть понимающей и милой, и мы даже обсуждаем популярный сериал о мальчике с синдромом Асперджер. Мы также обсуждаем, как моего англичанина любят его студенты. Не забывайте, он преподаватель в университете. Я прощаюсь, и мы оба понимаем, что больше не увидимся. По крайней мере, на свидании.

Я ухожу, а сама думаю – ну что я так распереживалась на тему его «ненормальности». Ну чем он хуже того же самого алкоголика или, скажем, домашнего тирана. Раз он не способен понимать нюансов голосовых интонаций, значит, и понятия о вранье для него просто не существует. Вот будет жизнь! По крайней мере, я всегда буду знать, где был мой муж, и что делал. Даже со сломанным членом. Я немного приободряюсь. Да, найти спутника жизни во Флориде оказалось непросто. Но если что, у меня уже есть запасной вариант.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ИЛИ КАК Я СТАЛА ФИЛОСОФОМ