Как переучредить Россию? Очерки заблудившейся революции

Я полагаю, что, запустив механизм посткоммунистической контрреволюции, Кремль ушел на вираж, возможность которого мало кто предвидел. «Левому повороту» он противопоставил «серый поворот». Хотя официально ни о каком новом курсе не объявлялось, из-за зубчатой стены каждый день стали вылетать «ошметки» какого-нибудь нового высокопоставленного чиновника. Перефразируя классика, можно сказать, что по мере продвижения к стабильности клановая борьба возрастает.

Кремль произвел бюрократическую иннервацию режима. Это его ответ на несостоявшуюся революцию. Одной рукой подавляя революционное движение, он другой рукой пытается по-своему воплотить в жизнь главные лозунги революции. Это уже вторая попытка трансформировать систему, инициируемая властью за последние годы. Первая попытка, предпринятая в период президентства Медведева, провалилась. Но либеральная оптимизация в духе Михаила Горбачева, заявленная, но так и не осуществленная Дмитрием Медведевым, как оказалось, не является единственной возможной формой бюрократической оптимизации. Похоже, в Кремле с опозданием на тридцать лет в новых исторических обстоятельствах решили-таки реализовать «андроповскую» версию перестройки.

Нельзя недооценивать политическое значение шквала уголовных разборок в высших эшелонах власти, списывая все исключительно на дешевый и конъюнктурный пиар. Пока общественность с изумлением наблюдает за происходящим, удобно расположившись в партере с попкорном. Зрителям кажется, что они все еще смотрят рекламную заставку. Однако на самом деле уже давно идет первая серия фильма. Более того, полагаю, что перед второй серией очень многих попросят выйти из зала с вещами, в том числе тех, кто сидит сегодня в первых рядах. Им скоро могут предложить другие места. Это русское кино, у него своя драматургия, без хеппи-энда.

Нет ничего удивительного в том, что реакция постфактум воплощает в жизнь программу проигравшей революции. Историческая инициатива переходит к победителю, но направление исторического движения не меняется. История, и не только российская, знает этому множество примеров. Столыпинская аграрная реформа есть не более чем реакционный ответ на требования захлебнувшейся в крови революции 1905–1907 годов. «Русская весна», какими бы сугубо личными ни были ее поводы, в конечном счете есть ответ на захлебнувшуюся в медийных помоях «болотную революцию». Горе побежденному – власть всегда обкрадывает несостоявшуюся революцию, топорно и своекорыстно реализуя ее лозунги.

Не стоит примитивизировать людей, сидящих в Кремле. В конечном счете они не глупее и не умнее тех, кто заседал в Координационном совете оппозиции. У них просто разные цели. Но они не настолько неадекватны, как это иногда кажется после просмотра вечерних новостей. Когда разговор ведется в узком кругу и не под протокол (в хорошем смысле этого слова), многие из тех, кто отвечает за политический курс Кремля, демонстрируют и всестороннюю информированность, и глубокую проницательность, и завидную изобретательность.

Власть не может не ощущать и, как следствие, не осознавать, в чем состоит главный вызов времени. Она прекрасно осведомлена о том, что именно правовой произвол и коррупция, а вовсе не социальная политика (которую удается удерживать на плаву за счет уникально высоких цен на энергоносители) являются главным триггером политического брожения в стране. Она также понимает, что на всякий политический вызов должен быть дан симметричный политический ответ, и она судорожно ищет подходящий формат для такого ответа. В общем, то, что мы сегодня наблюдаем, – это первый эскиз, так сказать, черновой набросок некой новой политики.

Если поиграть в исторические аналогии (отдавая, однако, себе отчет в том, что любые аналогии хромают), то на исторических часах новой России где-то 1907–1913 годы. Власть, придя в себя от испуга, пытается решить две взаимоисключающие задачи: охладить общество и разогреть общество. С одной стороны, она обрушивает репрессии на головы революционеров, не особенно церемонясь с выбором средств. С другой стороны, она потакает обществу, пытаясь по-своему решить те проблемы, которые были поставлены в повестку дня революцией.

«Болотная революция» поставила в политическую повестку дня два вопроса: о борьбе с коррупцией и о реформе политической системы (включая конституционную реформу и судебную реформу в самом широком смысле слова). Власть пытается решить одну из этих задач в удобной, приемлемой для себя форме – организовав борьбу с коррупцией, не меняя системы в ее существенных чертах. Причем я допускаю, что речь идет именно о желании бороться с коррупцией (так, как они себе это представляют), а не только о стремлении продемонстрировать видимость этой борьбы.