Как перевирают историю

Чтобы подчеркнуть неравенство сил сторон, советские историки, набив руку на преуменьшении сил Красной Армии к началу Великой Отечественной войны, регулярно фальсифицировали статистику в пользу «братской» социалистической Польши. Например, лёгкие немецкие танки чешского производства 35(t) (вес — 8,2 тонны) и 38(t) (вес — 9,8 тонн) Даниил Проэктор, в своей работе «Германо-польская война» одним росчерком пера изящно превратил в мощные машины весом соответственно 35 и 38 тонн, то есть в нечто подобное советским Т-34-85 и американским «Шерманам» конца войны. Зато считая польскую бронетехнику, товарищ Проэктор «забыл» упомянуть танкетки TKS. Конечно, это не более чем консервная банка с пулемётом, уязвимая даже для огня стрелкового оружия. Однако, примерно такие же германские Т-I с бронёй 13 мм и одним (в командирском варианте) или двумя пулемётами, составляющие, между прочим, более 40% танкового парка армии вторжения, у почтенного профессора учтены. Тот же фокус Проэктор проделал и с авиацией, уполовинив её за счёт устаревших аэропланов, и в итоге оставил армии Рыдз-Смиглы всего 166 танков и 400 самолётов.

Кавалерийские бригады польской армии авторы советской «Истории Второй мировой войны» считали по штатам мирного времени (два кавалерийских полка и 3427 человек личного состава), тогда как в реальности они имели по три-четыре полка, а часто и дополнительный самокатный батальон. Численность кавбригад колебалась от 5075 до 7184 человек, примерно соответствуя советским кавалерийским (8968 человек) и горнокавалерийским (6558 человек) дивизиям.

Все эти махинации производились, дабы доказать: бедная маленькая невинная Польша не имела против агрессоров никаких шансов. А чтобы закамуфлировать бесславный разгром основной части польской армии, упор делался на отдельных героических эпизодах, типа обороны полуостровов Вестерплятте и Хель на балтийском побережье.

На самом деле, почти не уступая противнику по количеству активных штыков и сабель, поляки, хоть и располагали много меньшим количеством боевой техники, имели шансы продержаться до прихода подкреплений. «Для Польши единственный выход заключался в том, чтобы выиграть время, — свидетельствовал один из лучших военачальников вермахта, фельдмаршал Эрих фон Манштейн. — Прежде всего, было необходимо предотвратить охват со стороны Восточной Пруссии и западной Словакии. Для этого следовало занять на севере линию Бобр (Бебжа) — Нарев — Висла до крепости Модлин или Вышеграда. Она представляла собой сильную естественную преграду. Кроме того, бывшие русские укрепления, хотя они и устарели, представляли собой хорошие опорные пункты... Противостоять немецкому наступлению — лучше всего за указанным рубежом рек — до тех пор, пока наступление на западе не вынудит немцев вывести свои войска из Польши, — вот единственная цель, которую необходимо было преследовать». («Утерянные победы»).

Видимо, предполагая, что поляки станут действовать именно так, начальник германского генштаба Франц Гальдер ещё 7 сентября 1939 года отмечал, что «поляки предлагают начать переговоры. Мы к ним готовы на следующих условиях: разрыв Польши с Англией и Францией; остаток Польши будет сохранён; районы от Нарева с Варшавой — Польше; промышленный район — нам; Краков — Польше; северная окраина Бескидов — нам; области [Западной] Украины — самостоятельны». («Военный дневник»). Записи Гальдера подтверждает и Манштейн, вспоминавший, что Гитлер «ещё во время польской кампании рассматривал вопрос о сохранении оставшейся части Польши».

Однако на деле всё произошло с точностью до наоборот. Мало того, что главные силы польской армии оказались развёрнуты на невыгодных слабо укреплённых позициях западнее Вислы, так едва вступив в бой, они получили распоряжение удирать. Уже 3 сентября главнокомандующий и фактический диктатор страны маршал Рыдз-Смиглы заявил о необходимости «ориентировать ось отхода наших вооружённых сил не просто

на восток, в сторону России, связанной пактом с немцами, а на юго-восток, в сторону союзной Румынии и благоприятно относящейся к Польше Венгрии...» (Архив МО СССР, ф. 6598, оп. 725109, д. 930, л. 25.)

Два дня спустя соответствующий приказ был отдан, и польские войска начали в беспорядке отходить в глухие районы, где начисто отсутствовали подготовленные оборонительные позиции и необходимые для продолжения боевых действий ресурсы. Уже 11 сентября Галь-дер отмечает сведения из Румынии о переходе первых польских отрядов через румынскую границу. Среди перешедших оказался и 21-й танковый батальон, оснащённый только что закупленными во Франции R-35. Имея 37-мм пушку и 40-мм броню, эти машины были сильнее подавляющего большинства вражеских танков, но не соизволили подбить ни одного. Впоследствии Румыния их реквизировала и направила на штурм Одессы, за что полякам от одесситов особая благодарность.

Ещё раньше в направлении Румынии последовал сам пан маршал вместе с прочим ясновельможным панством. Первым вечером 1 сентября, удрал президент Польши Игнаций Мосьцицкий. Через четыре дня за ним 21