Как пережить экономический кризис. Уроки Великой депрессии.

Но и «заграница» не давала шанса. Летом 1931 года рухнул карточный домик экономики в Центральной Европе, и американо-английские кредиты Восточной Европе плюс французские скудные вспомоществования ничем не помогли индустрии и сельскому хозяйству региона. Весной следующего года рухнул банк «Кредит Анштальт» в Австрии, основанный Ротшильдами в 1855 году. Финансовая структура Германии подошла к пропасти. Джон Мейнард Кейнс доказывал, что кризис проистекает из финансовых последствий Версальского мира Американские «планы Дауэса» и «план Юнга» лишь на йоту ослабили экономический крах капитализма. Германия должна была как побежденная страна выплачивать репарации победителям — Англии и Франции, чтобы те могли отдавать свои военные долги крупнейшему кредитору — США. Но у немцев не было денег. И Дауэс и Юнг придумали механизм, хоть в какой-то мере оживляющий этот процесс. 20 июня 1931 года канцлер Гинденбург с мольбой обратился к американцам.

Президент Гувер ответил предложением ввести мораторий на выплату долгов и репараций военного времени. Никто не мог предложить альтернативы. Если правительства не откажутся от своих претензий, обрушится социальный мир. Американский конгресс поддержал эту инициативу. На некоторое время показалось, что финансовое здоровье мира может быть восстановлено. Но мировая торговля замерла. К осени в США всеобщим стал крах банков, падение цен, обесценивание акций.

Новый пароксизм случился с падающей экономикой летом 1932 года. Самые крепкие компании устремились в бездну. В сентябре умолкли последние оптимисты. Что следовало делать президенту Гуверу? Следовало иначе, чем его предшественники в Белом доме, взглянуть на вставшие перед страной проблемы: правительство должно стоять на стороне слабых. Но Гувер, мультимиллионер и предприниматель, не мог изменить собственной природы.

Гувер обличал «сочетание неблагоприятных условий». В августе 1932 года корреспондент «Сатэрдэй ив-нинг пост» спросил величайшего экономиста своего времени Джона Мейнарда Кейнса, было ли в истории что-либо, похожее на Великую депрессию. «Да, — ответил англичанин, — это было 'Темное время", и длилось оно четыреста лет». Он имел в виду пандемию холеры и чумы Средних веков, резко сократившую население Европы. Общим было то, что люди, ставшие жертвой экономической стихии, не могли понять природы обрушившегося на них несчастья. Некий прохожий сказал, что за два года поменял множество рабочих мест и «готов пойти на убийство — как мне защитить моих детей?».

Журналист Уолтер Липпман обобщил оценку американского народа: «Это деморализованный народ, индивидуумы которого изолированы друг от друга. Они никому не верят, даже себе». Крах прежней жизни разрушил надежду на будущее. Отсюда растущее

число самоубийц. Эмиль Дюркгейм создал особую категорию — «альтруистические суицидальные типы» для людей, которые идут на самоубийство, чтобы не стать лишним грузом для семьи и общества.

Самонадеянность капитала

Но хозяева финансов не слушали критических замечаний. Их мир был отрезан от подлинной Америки. В своих журналах, таких, как «Литерари дайджест», они писали, что кризис имел и свои позитивные стороны: «Рабочие стали более вежливыми со своими менеджерам^ они более разумны в домашнем поведении — это касается и прежде несерьезных женщин. Жены, прежде безразличные к своим мужьям и запустившие свои дома, стали более аккуратными и внимательными». Республиканский кандидат в губернаторы Нью-Джерси утверждал: «Прежнее процветание разрушало моральную основу наших людей». Представитель семьи Дюпона отказался участвовать в обеденном субботнем благотворительном мероприятии: «В три часа пополудни все играют в поло». Дж. П. Морган заметил: «Если вы разрушите класс тех, кто занимается развлечениями богатых, вы разрушите цивилизацию. Под развлекающимися я имею ввиду семьи, которые имеют как минимум одного слугу — двадцать пять или тридцать миллионов людей». Морган был поражен, когда общенациональный ценз показал, что численность слуг в США не превышает двух миллионов человек. Большинство удивлено не было — класс процветающей буржуазии в Америке резко сократился.

Кризис укрепил консолидацию американского капитала. Один процент населения владел 59 процентами всего национального богатства. Один из них — Сэ-мюэль Инсалл из Чикаго занимал 85 директорских постов, 65 постов председателей Советов директоров и был президентом 11 компаний. Он владел конгломератом в 150 компаний, на него работали 50 тысяч рабочих, он обслуживал 3 250 ООО клиентов. Его состояние оценивалось в три миллиарда долларов. Его охраняли 36 телохранителей.