Как пережить экономический кризис. Уроки Великой депрессии.

Ничто не вызывало у Рузвельта такой ярости, как принятый в националистическом ослеплении закон Смита—Хоули, поднявший внешний таможенный тариф Соединенных Штатов примерно до 60 процентов стоимости ввозимых товаров. В речи 2 февраля 1932 года он охарактеризовал его как удар и по мировой торговле, и по американскому экспорту, а следовательно, удар по главным рычагам американского влияния. Рузвельт страстно призывал отказаться от возведения стен между торговыми блоками, что, по его мнению, неизбежно вело к отчуждению и конфликтам. Самая мощная индустриальная машина мира — США — страдала от этого в первую очередь. (Придет время, и таможенный тариф США будет понижен к концу тридцатых годов до 13 процентов.)

Но изоляционизм правил бал и в экономике, и в политике. Отражая страх американской буржуазии перед более дешевым импортом, надеясь «отсидеться» за тарифным забором, американский конгресс выступил в 30-е годы противником вовлечения Соединенных Штатов в экономические и политические процессы за пределами своего полушария. Несмотря на то что на Дальнем Востоке и в Европе очевидным образом возникали два очага мировой войны, конгресс всеми силами сдерживал любые попытки США выйти на широкую международную арену.

Американская дипломатия, на взгляд Рузвельта, не была гибкой, она не предусмотрела англо-французского сближения после войны, она не сумела расколоть союзников, не смогла сыграть на противоречиях победителей и побежденных, не использовала фактор общности западных держав перед Октябрьской революцией в России. Возможность для Америки взойти на командные высоты была отодвинута изоляционистской буржуазией, боящейся в погоне за большим потерять гарантированно имеющееся — зону влияния в Западном полушарии. Нового шанса возглавить мировое развитие пока не было видно. Но этот шанс, полагал оптимист Рузвельт, появится, и пока следовало исподволь готовиться к его приходу.

В апрельском радиообращении 1932 года Рузвельт отошел от прежнего дружелюбия. «Эти несчастливые времена взывают к созданию планов, которые исходят из нужд забытого человека, находящегося в самом низу экономической пирамиды». 23 мая 1932 года Рузвельт обратился к аудитории в Атланте со следующими словами, которые характеризуют его политический метод: «Страна нуждается, если я верно понимаю ее состояние, в смелом, постоянном экспериментировании. Здравый смысл диктует: избери дорогу и попытайся пройти по ней. Если она не верна, признай это честно и постарайся пройти по другой дороге. Но, прежде всего, не будь пассивным, пробуй сделать хотя бы что-нибудь. Не стоит ждать от миллионов нуждающихся вечного молчаливого терпения». Это правило должно быть названо золотым для реформаторов всех эпох.

Будущее еще было великим неизвестным, но в кармане у Рузвельта уже лежали написанные его помощником Моли предложения радикально изменить всю систему: создать прочную опору демократической партии на основе союза рабочих и фермеров; увеличить налоги на корпорации; постараться перераспределить доходы. Федеральное правительство укрепит свои позиции, если возьмет на себя заботу о помощи бедным, об общественных работах для безработных, особенно молодежи, на национальных стройках. Фермерам следует предоставить помощь и дать справедливую долю в контроле над перерабатывающей промышленностью. На внешнеполитической арене, где Германия и Япония стали активно искать лучшее место под солнцем, следует признать Советский Союз. Судьба всех этих планов и наметок зависела от степени массовой поддержки, а в конкретной плоскости — от решения конвента его собственной партии.

Кризис и рабочий класс

Экономический кризис уже отразился на внутриполитической обстановке в США. В 1929–1934 годах в стачках участвовали более 3,5 млн рабочих. В 1932–1933 годах при участии коммунистов состоялись национальные конференции фермеров, принявших решение о необходимости совместной с рабочими борьбы против гнета монополий. Протест фермеров против низких закупочных цен выразился в отказе продавать сельскохозяйственные продукты оптовым монополистическим объединениям. В 1930 году демократическая партия завоевала большинство мест в федеральном конгрессе. Республиканцы стали крайне непопулярными.

Но внутренняя и внешняя программы выхода из кризиса, предлагаемые Рузвельтом, хотя они были едва намеченными, сразу вызвали противодействие. Разумеется, консерваторы в обеих партиях увидели противника. Прежний союзник Аль Смит отбросил уже не куртуазность, а вежливость: «Я снимаю свое пальто и бросаюсь в драку против кандидата, который обращается к рабочему классу страны с демагогическим призывом противопоставить один класс другому, богатых бедным».