Как пережить экономический кризис

3 октября 1929 г. прозвучал первый сигнал фундаментальности кризиса, нарастающего на протяжении октября. Общая стоимость 4,7 млн акций упала. 19 октября, в субботу, обычно сонная в это время фондовая биржа Нью-Йорка продала акций на 3,5 млн долл. Попытки уйти от судьбы продолжались. 25 октября Ла-монт (близкий в свое время к Моргану) сообщил, что группа крупных банков пытается стабилизировать ситуацию. Все они считали положение «в своей фундаментальной основе стабильным». Уверенность в этом выразили президент Гувер и хозяин «Бетлехем стил» Чарльз Швоб. Президент Гувер созвал в Белом доме конференцию капитанов индустрии, представителей фермеров и рабочих. Он просил их сохранять присутствие духа и работать, даже не получая прибыли. Гувер выступил с воззванием к губернаторам всех штатов, призывая их сотрудничать с федеральным правительством. Республиканцы и демократы в конгрессе снизили налоги на прибыль. Деланый оптимизм преобладал. Джон Рокфеллер сказал: «Бывают дни, когда многие теряют мужество. За 93 года моей жизни депрессии приходили и уходили. Просперити всегда возвращалась, вернется и сейчас»[5]. Чарльз Митчелл из «Нэшнл Сити Бэнк» заявил, что «промышленная ситуация» в Соединенных Штатах абсолютно здорова. Положение с кредитом ухудшилось, но ненамного.

Американское правительство, несомненно, совершило несколько важных ошибок, приведших экономику к октябрю 1929 года, и эти ошибки делались на протяжении всех 1920-х годов. Политика республиканских президентов была, выражаясь современным языком, либерально-консервативной: низкие налоги, минимальное регулирование, ослабление антимонопольной политики. Все десятилетие федеральные власти упорно расчищали пространство для свободной игры рыночных сил. А проблемы в экономике страны накапливались — традиционные производства деградировали: сельское хозяйство, энергетика и угледобыча пребывали в состоянии депрессии. Производство текстиля и обуви, судостроение и железнодорожные перевозки испытали хронический спад. «Стоимость сельскохозяйственных угодий между 1920-м и 1929 годом упала с 30 до 40 процентов. Около шести сотен банков ежегодно становились банкротами. Термин «технологическая безработица» вошел в словарный запас нации, и примерно 200 тысяч человек ежегодно заменялись автоматическими или полуавтоматическими механизмами. Зато производительность труда в период с 1919 по 1929 год повысилась на 43 процента»[6].

Параллельно шел процесс концентрации производства. Доходная дифференциация достигла предела. От нижних 80 процентов получателей доходов даже не требовали налогов, а один процент богатейших владели 40 процентами национального богатства. Средний класс составлял лишь около 20 процентов всего американского населения — это делало американский государственный корабль неустойчивым. В правление президента Герберта Гувера более половины американского населения жило ниже прожиточного уровня или на его минимальной отметке.

Взлет котировок акций основных компаний стал результатом сочетания «новой экономики» своего времени и «иррациональной жизнерадостности». В 1920-е годы в массовое производство был запущен целый ряд новшеств — автомобили, авиация, радио, кино, электроэнергетика. Значительно расширился спектр банковских услуг. Акции банков росли иногда быстрее, чем технологичных компаний. В обоих случаях макроэкономические условия выглядели блестящими — низкая безработица сочеталась со стабильными ценами в 1920-х годах и низкой инфляцией. В рынок стремительно вовлекались новые участники: инвестирование казалось безопасным из-за снизившихся макроэкономических рисков и высоких, достаточно стабильных доходов, полученных как от роста курсов акций, так и от выплачиваемых дивидендов. «Многие исследователи того времени доказывали, что более высокий биржевой курс стал продуктом более высокой предельной производительности капитала, в результате чего наблюдались волны инноваций, увеличивающих прибыль, и, следовательно, ведущих к росту дивидендов. В частности, известный банкир Ирвинг Фишер видел в биржевом буме обоснованный ответ на повышение прибыли в результате систематического приложения науки и изобретений в промышленности и внедрения там новых методов управления Тэйлора. Но не все были такими оптимистами — руководство некоторых компаний и банков, исходя из запланированных дивидендов, уже в 1928 году заявляло, что их акции неоправданно переоценены»[7].

Дальние раскаты грозы стали слышны в августе 1929 года. Строительство стало довольно резко сокращаться. Лишь потом американские экономисты признали, что осенью 1929 года промышленное производство в США сократилось на 20 процентов в сравнении с предыдущим годом. Стали быстро падать оптовые цены и личные доходы, экономика попала в положение, которое впоследствие будет названо классической дефляционной спиралью.