Как Петр Егорович бежал до берегов Коста-Рики

– Внучков! – поправила Наталья Николаевна.

– Нет! Сынки они мне!

Другим событием этого лета был слет. На мотослет его команда ехала впервые. Да раньше и хвалиться нечем было.

А теперь восемь сверкающих никелем, черные, дизайнерски разработанные машины выстроились в ряд для дальней дороги. Не такой уж дальней – двести километров. Но это для ребят было впервые. Для Петра Егоровича – ехать на слет без механика, вдруг что сломается, – построили специальную пассажирскую коляску, как в былые времена, на трехколесных автомобилях, дизайном ничем не отличающейся от всех машин. Коляску прицепили с боку к последнему из мотоциклистов.

Машины шли не слабо – на свободных участках гнали под сто пятьдесят километров. Сердце Петра Егорович, укрытого в коляске, пело от радости. Радость его ничем не отличалась от радости этих молодых, оседлавших своих коней и пригнувшихся от встречного ветра.

–Егорыч, ты как?– время от времени свешивался к нему водитель мотоцикла.

Петр Егорыч поднимал вверх большой палец.

Огромная поляна, окруженная лесом, где проходил слет, сплошь заполнена была мотоциклами самых невероятных конструкций и заставлена палатками.

Петру Егорочу отвели палатку отдельную.

– Егорыч! Чтоб не стеснялся – спи, сколько хочешь, отдыхай, за нами не гонись – Мы до утра гудеть будем!

Какое там спать! Петр Егорович обходил эти ряды невиданных конструкций, если было у кого, расспрашивал все подробности.

После общего обеда, на котором каждый выкладывал свое и который проходил за общим столом, сколоченным специально для слета, началось то, ради чего собрались.

Заезды, проводившиеся в пойме реки, вид на которую открывался прямо с поляны, длились до вечера. Какое, там спать!

Петр Егорович просто забыл, кто он и зачем он здесь!

Вечером, как водится, началась пьянка. Многие парни приехали со своими девчонками. Кроме них персонал организаторов слета состоял также из местных девушек.

Так что веселье шло по полной программе – с песнями, танцами, ну и конечно с обнимашками. Но это уже было не для Петра Егоровича, так он решил. Выпил, конечно, вместе со всеми с удовольствием.

Подходя уже в темноте к своей палатке, он услышал возле нее возню и еле слышный в этом адском шуме, доносившимся с поляны, женский крик:

– Отстань! Не трогай меня! Уйди, я сказала!.

В отсвете от костра он угадал все же фигуру парня, завалившего какую-то девушку на траву.

Петр Егорович хотел было пройти мимо, – бог с ними, дело молодое, – ну и чем он поможет. Драка с превосходящим противником не входила в его планы. Но, однако, пройти мимо было совестно.

– Эй! Ты что делаешь?! Отпусти мою внучку! Сейчас свистну своих!

Парень на миг остановился.

– Твоя внучка?

– Моя! А чья же?! – Петр Егорович взял девушку за руку.

– На, забирай! – зло сказал парень – И сиди с ней тихо. Второй раз не отпущу!

Петр Егорович открыл палатку и ввел девушку внутрь – не отпускать же ее в темноту, пока тот парень не ушел далеко!

Девушка все еще тряслась от неожиданного приключения.

Петр Егорович накрыл ее одеялом и лег рядом.

– Чего тебя сюда принесло? – спросил он.

– Ну, в кусты. По маленькому!

– Ладно, – сказал Петр Егорович, – подожди здесь, успокойся. Потом я тебя отведу.

– Куда?! – спросила девушка.

– В твою палатку.

– А у меня нет палатки. – уже успокоившись, ответила она.– Я из местных, из деревни, пришла повеселиться.

– Повеселилась… – усмехнулся Петр Егорович.– Тогда так – переночуешь у меня, в деревню я тебя ночью не поведу. А утром сама дойдешь.

Помолчали. Потом девушка протянула к нему руку:

– Спасибо тебе. Ты меня спас. – И неожиданно спросила:

– Хочешь, я тебе дам?

– Чего дам? – не понял Петр Егорович

– Ну … это.… хочу отблагодарить.

– Это как? – озадачился Петр Егорович.

– Да ну тебя! Как, как? Как еще?! Согрей. – И она потянула его на себя, сняв одеяло.

Этого Петр Егорович ну, никак не ожидал. Но оголившаяся грудь девушки и шуршание снимающих ею джинсов, помутили его разум. Ничего больше не понимая, кроме того, что сейчас надо делать то, что надо, он начал лихорадочно расстегивать брюки.

Совесть, разумное рассуждение, стыд за свой возраст и все прочее – это все потом!

– Ну, ничего себе! – спустя некоторое время и отдавшись, только и сказала девушка, – А что, у мужиков до девяноста лет стоит?!

– Мне, рыба моя, – не девяносто, – обиделся Петр Егорович, – всего-то шестьдесят семь.

– Ну, это одно и тоже! – искренне сказала «рыба» , чем еще больше обидела Петра Егоровича.

***

Через шесть лет, когда Петр Егорович добежал уже до своего последнего рубежа – до могилы – за похоронным автобусом ехала кавалькада одетых в кожаное мотоциклистов. И когда гроб опустили в землю, вместо артиллерийского салюта над кладбищем поплыл длинный гудок десятков – клаксонов.

Но Петр Егорович этого уже не услышал.