Как писать хорошо. Классическое руководство по созданию нехудожественных текстов

Примерно в 8 часов утра в понедельник, 25 сентября 1944 года, на Дей-стрит в Нижнем Манхэттене упал на тротуар одетый в лохмотья безработный старик восьмидесяти двух лет. Его видело огромное количество людей, но он пролежал без помощи несколько минут, корчась от боли в животе и приступов рвоты. Затем к нему подошел полицейский. Пока он не нагнулся над упавшим, ему казалось, что это просто очередной пьяница, которого скрутило рано поутру: здесь, неподалеку от вокзала, такие случаи не редкость. Похоже было, что долго старик не продержится: его нос, губы, уши и пальцы отливали яркой синевой.

К полудню всех нуждающихся в помощи, даже синих, развозили по ближайшим больницам. Но можете не волноваться: в игру тут же вступает эпидемиолог-практик Оттавио Пеллитери, который звонит доктору Моррису Гринбергу из Управления по контролируемым болезням. Два врача принимаются тщательно собирать улики, как будто бы не имеющие аналога в истории медицины, но затем успешно ставят диагноз и находят преступника — отравление столь редкого типа, что в стандартных руководствах по токсикологии о нем ничего не говорится. Секрет Руше был известен еще древним сказителям: он завлекает нас преследованием и тайной. Однако начинает он не с азов токсикологии и не с классификации отравлений. Он сразу дает нам человека — и не простого, а синего.

Еще один способ помочь читателям разобраться в неизвестных фактах — нарисовать перед ними картинку, с которой они уже знакомы. Представьте абстрактный принцип в виде доступного образа. Архитектор Моше Сафди, изобретатель Хабитата, новаторского жилого комплекса для монреальской выставки «Экспо-67», объясняет в своей книге «За Хабитатом» (Beyond Habitat), что человек научится строить лучше, если не пожалеет времени на то, чтобы понять, как это делает природа, поскольку «природа создает форму, а форма — это побочный продукт эволюции»:

Можно изучать представителей растительной и животной жизни, строение скал и кристаллов и находить причины того, что они приобрели именно такую, а не какую-либо иную форму. Наутилус развивался так, чтобы по мере увеличения раковины его голова не высовывалась из отверстия. Это называется гномоническим ростом; в результате организм приобретает форму спирали. С математической точки зрения это единственный возможный путь.

То же самое относится и к достижению прочности при работе с определенным материалом. Посмотрите на крылья стервятника, на устройство их скелета. Это весьма сложная геометрическая структура, нечто вроде трехмерного каркаса из очень тонких косточек, утолщающихся к концу. Чтобы выжить, стервятники должны были развить сильные крылья (когда птица летит, они испытывают огромную нагрузку на изгиб), не набрав при этом дополнительного веса, потому что это ограничило бы их подвижность. Создав из костей замысловатую пространственную конструкцию, эволюция одарила их самым эффективным устройством крыла, какое только можно придумать.