Как по книге

— Ты права, — сказал Ларри. — Теперь я просто буду немым. — Он сделал вид, что застегивает рот на молнию.

Я взглянула на Адама. Его салат лежал нетронутый, и он что-то записывал в маленький блокнот. Я задумалась, где же его гость, и тут же возненавидела себя за подобное внимание.

Я снова повернулась к Ларри.

— Через несколько недель ты почувствуешь себя лучше, — сказала я, понизив голос.

— Несколько недель? Мне повезет, если я когда-нибудь это переживу. Мое сердце не заживает так легко.

— Дай ему время. Я где-то читала, что требуется половина длины отношений, чтобы преодолеть разрыв. Ты встречался с Джеком шесть месяцев, верно? Так что тебе понадобится около трех месяцев, чтобы забыть его. К сентябрю ты будешь в порядке. — Я пыталась быть убедительной на сколько это возможно.

— Ты действительно хочешь сказать, что мои чувства можно свести к математическому уравнению? — спросил Ларри.

— Конечно, все люди разные, — сказала я. — Женщинам определенно требуется больше времени, чтобы пережить расставание, чем мужчинам.

Ларри вздохнул.

— Мне кажется, Джек уже забыл обо мне. Он окружен таким количеством красивых людей. Я уверен, что он уже нашел кого-то другого.

— Мужчины верны настолько, насколько верен их выбор, — процитировала я.

— Оскар Уайльд?

— Нет, Крис Рок.

Я услышала легкий шум и обернулась, это был Адам, поднимающий ручку, которую он уронил под стол. Он был ближе к нам, чем я думала, и на секунду мне показалось, что он действительно мог слышать, о чем мы говорили, хотя это казалось маловероятным, учитывая множество людей, разговаривающих вокруг.

Я вернулась к разговору с Ларри.

— Я думаю, чтобы быстрее забыть, тебе просто нужно научиться ненавидеть Джека. Поверь мне.

— Но как можно ненавидеть того, кого когда-то любил? — спросил Ларри. — Я ненавижу себя, а не Джека. Я не такой, как ты, Энн. Я не могу просто перестать любить кого-то, как отрезать от себя!

— Это самосохранение. Я не просто внезапно перестаю любить этого человека. Я просто убеждаю себя, что то, что я считала любовью, на самом деле было лишь временным безумием. Краткий просчет в суждениях. Это все упрощает. Так я защищаю себя.

— Но как ты это делаешь? Ты безжалостна. Когда кто-то переступает через тебя, нужно считать этого человека мертвым для себя. Я не могу этого сделать… Я всегда приползаю обратно.

— О, Ларри! — воскликнула я, мой голос был полон эмоций, отчаянно пыталась не смотреть в сторону Адама. — Я могу показаться бессердечной, но это не так. Если бы ты знал, насколько мучительно это может быть… Ты не единственный, кто продолжает любить кого-то, даже когда знаешь, что надежды нет.

Я попыталась успокоиться, смаргивая слезы усталости и жалости к себе. Ларри потянулся и сжал мою руку.

— Я знаю, Энни, — сказал он. — Я всегда знал, что у тебя огромное сердце.

Мы встали, чтобы уйти, Ларри жаловался на головную боль, а мне хотелось забраться в постель. Остальные наши спутники все еще ели десерт и заказывали кофе, поэтому мы быстро обошли вокруг стола, извиняясь за наш ранний уход и желая всем хорошего лета.

— Еще раз поздравляю, — сказал Адам, поднимаясь, чтобы пожать мне руку. — Нашим студентам повезло, что у них есть ты. — Он задержал мою руку на мгновение дольше, чем я ожидала, а затем потянулся, чтобы взять что-то со стола. — Не забудь свой сертификат, — сказал он, протягивая мне конверт и многозначительно глядя на меня. Я озадаченно посмотрела на конверт, потом на Адама, но он уже отвернулся и поспешно вышел из-за стола.

Я аккуратно засунула конверт под куртку и нырнула вместе с Ларри под дождь. Мы вдвоем пробежали несколько кварталов до моей квартиры. Он пообещал позвонить мне на следующий день, и я смотрела, как он уходит в бурю, его брюки промокли от дождя, а черный зонтик раскачивался на ветру.

В моей квартире было темно и влажно. Я слышала, как капли дождя отчаянно бьются в кухонное окно. Джеллиби запрыгнула на диван позади меня, мурлыча и прижимаясь головой к моей руке.

— О, Джелли, — вздохнула я, сбрасывая туфли и кладя ноги на диван. — Что за год. — Я открыла конверт, в котором лежал мой сертификат и чек. Свидетельство было написано на толстом пергаменте, с моим именем, написанным каллиграфическим почерком и большой позолоченной печатью колледжа наверху.

Президент и попечители колледжа Фэрфакс

настоящим присуждается

ЭНН КОРИ

президентская награда «За выдающиеся заслуги в области преподавания»

в знак признания продемонстрированного лидерства и приверженности преподаванию,

присуждено во второй день июня.

Оно было подписано председателем попечительского совета и Адамом.

Но в конверте было что-то еще. Я вытащила маленький листок бумаги, сложенный пополам, на котором торопливо и едва разборчиво, было написано мое имя.

Что это такое?

Я развернула бумагу. Это была рукописная записка, написанная черной ручкой. Я узнала подчерк, прежде чем успела прочесть слова. Много лет назад я часами изучала эти узкие наклонные буквы, рассматривая их как своего рода код, пытаясь понять смысл, вложенный в эти слова. Адам, наконец, написал мне вновь.

«Дорогая Энн,