Как подчинить мужа. Исповедь моей жизни

Г-жа Фришауер сказала когда-то о Захер-Мазохе, что он наивен, как ребенок, и зол, как обезьяна, и это была правда.

Он с особенным удовольствием писал свои статьи из «Wiener Leben», когда ему приходилось разрабатывать не вымышленную тему, а говорить о людях и вещах, которые он знал. Он, подобно Катерине, любил сам по себе, не заботясь о лице, к которому оно «и носилось.

Когда его статьи представляли особый интерес для Граца, тогда по всему городу расклеивали афиши, и продажа шла очень бойко.

Чтобы ввести в заблуждение людей относительно личности автора, а также потому, что это забавляло его <>, он не щадил даже нас самих. Во-первых, появилась статья в стихах, относившаяся к Катерине, – пародия на юную иностранку, начинавшаяся так:

У Абдеров уже год
Красотой адаманта
Дева с шляпой Рембрандта
Необъятной цветет.

Леопольд позаботился, чтобы по улице, где жила Катерина, были развешаны крикливые афиши. Она не могла выйти из дому, чтобы не наткнуться на них.

Моментально она примчалась к нам, расцеловала моего мужа и была в восторге от чудесной рекламы, которую он ей сделал.

Дней восемь спустя появилась еще поэма, в которой упоминалось о нас, или, вернее, обо мне, на этот раз это была пародия на «Ты знаешь край…», но слишком лестная, чтобы можно было усомниться в личности автора.

Вероятно, денежные результаты этих статей внушили одному издателю в Граце мысль предложить Захер-Мазоху выпускать еженедельный юмористический листок. Мой муж охотно согласился, и вскоре появились «Черные Точки», насолившие очень многим лицам.

В июне я снова вернулась в Вену вместе с Катериной.

«Wiener Tagblatt» напечатал что-то неверное относительно дела П***. Возмутившись, она хотела потребовать немедленной поправки и, чтобы не терять времени, решила сама отправиться в Вену. Она уже успела приобрести себе друзей среди венских журналистов и рассчитывала на их поддержку. Она просила меня поехать с ней, мой муж также желал поручить мне кое-какие дела.

У нас были даровые билеты, мой муж достал также и Катерине – таким образом, путешествие не должно было ничего стоить; кроме того, Катерина брала на себя все расходы по отелю; значит, мое главное возражение относительно издержек отпадало само собой, и я должна была ехать.

Я не помню хорошо, почему началась наша переписка с князем Камиллом Штархельбергом, каким образом Катерина замешалась в нее.

Мы взяли экспресс. Не успел поезд тронуться, как кондуктор принес мне карточку князя, который находился в этом же поезде и просил позволения зайти поздороваться с нами в Мюрццушлаге.

Что это значило?

Князь Штархельберг никогда не видел меня; почему он знал о моей поездке? Каким образом он мог узнать меня?

Я смотрела на Катерину, она смеялась.

– Что тебе вздумалось? Неужели тебе пришло желание отбить его у Штрубель?

Она не ответила, но я поняла, что сообразила трио. Стоило ей только узнать, что какой-нибудь мужчина любит женщину, как она всячески старалась отбить его у нее. В Мюрццушлаге князь пришел к нам. Я нашла его очень простым и любезным, совершенно таким, каким его описывал один из старинных друзей, полковник Энгельгофер в Грапг. Мы беседовали с ним, прогуливаясь взад и вперед к платформе, и он, конечно, не подозревал, что и много слышала о нем и так хорошо знал его. По приезде в Вену он велел позвать нам коляску и занялся нашим багажом, а когда узнал, что мы остановимся в отеле «Эрцгерцог Карл», что будет иметь удовольствие быть нашим соседом, потому что сам отправляется в отель «Муит», напротив нашего, и что позволит себе намостить нас на следующий день. Он пришел, и наш говор наш длился дольше, чем это обыкновенно принято в таких случаях, Позже мы встретили его в столовой, а вечером он еще раз зашел справиться о моем здоровье, потому что днем я чувствовала себя плохо.

Между журналистами, с которыми Катерина познакомилась и продолжала отношения, находился некий Фукс, небольшой человечек красивой наружности, которого она прозвала своей «лисичкой»; он-то и помог ей поместить опровержение в «Wiener Tagblatt».

В Вене мы пробыли только несколько дней, Письма, которые тогда писал мне муж, ярко освещают наши взаимные отношения и наше тогдашнее положение.

                             Грац, 18 июня 1879 г.

Дорогая Ванда!

Я отлично знал, что вовсе не опровержение заставило Катерину отправиться в Вену. Почему она ничего не сказала нам о своем, свидании с Штархельбергом?

Все мы, слава Богу, здоровы.