Как подменили Петра I

Несомненно, что молодость двойника и среда, в которой он вырос, являются причиной его застенчивости, какой-то дикости в поведении и поступках, его неумения держать себя на людях, которое очень заметно в нем после 1692 года. Особенно это проявилось за границей — там было много глаз, которые пристально смотрели на русского царя и заносили увиденное на бумагу.

Встречаясь в Германии в 1697 году с курфюрстинами, т. е. женами германских владетельных князей, Софией Ганноверской и ее дочерью Софией-Шарлоттой Бранденбургской, он закрывал от смущения лицо руками, повторяя по-немецки «Ich kann niht sprechenn»[19], краснел и вел себя слишком по-детски. Когда курфюрстины тактично помогли ему справиться со смущением и разговорили его, Петр не сумел сообщить о себе ничего большего, кроме того, что очень любит корабли и знает 14 ремесел, и давал им трогать мозоли на своих руках. Похоже, что он просто растерялся от непривычного внимания.

После этой встречи курфюрстина Бранденбургская София-Шарлотта в одном из своих частных писем оставляет весьма любопытный намек: «Ну довольно вам надоедать; но право не знаю, что делать, — мне доставляет удовольствие говорить про царя, и если бы я верила самой себе, я бы вам сказала еще больше, я…

Остаюсь расположенной к вам и готовой к услугам».

Что осталось недосказанным в письме? Возможно, что некоторые сомнения относительно личности Петра. Как проницательная женщина, София-Шарлотта что-то заподозрила, но, к сожалению, не решилась доверить свои мысли бумаге. Видимо, манеры и поведение Петра дали ей повод полагать, что это не подлинный царь.

Через некоторое время, уже находясь в Голландии, Петр все так же будет теряться от чрезмерного внимания к своей особе, испытывая при этом то необыкновенную застенчивость, то раздражение и гнев. Когда около его дома собиралось слишком много людей, он отказывался выходить за дверь. Проходя через толпу зевак, глазеющих на него, он закрывался париком или же плащом. Раздражаясь на слишком назойливое внимание, он пускал в ход кулаки и даже бросался пустыми бутылками.

Но разве похоже это на поведение человека, с пеленок видевшего вокруг себя большое количество людей, привыкшего к их постоянному вниманию и любопытству, привыкшего не только снисходительно воспринимать их, но и повелевать ими? Двадцать лет спустя Петр вновь посетил Голландию, и очевидцы отметили, что это был величественный, уверенный в себе человек, без тени смущения позволяющий разглядывать себя и не терявшийся от пристального внимания толпы. Исчезла без следа и его былая скупость, и появилась привычка щедро, по-царски, оплачивать услуги посторонних людей, даже самые незначительные. Во второй приезд Петра в Саардам Геррит Кист отказался видеться с ним, поскольку считал себя обиженным той мизерной платой, которую русский царь заплатил ему за жилье двадцать лет назад. В сопровождении одного придворного Петр сам пришел к Кисту, выпил с ним бутылку вина из серебряного кубка, принесенного с собою, и, уходя, оставил ему щедрую плату за старую услугу и свой серебряный кубок. Так же щедро он вел себя и несколько месяцев спустя во время пребывания во Франции. Эти разительные перемены в поведении говорят о том, что двойник уже освоился со своей ролью.

Итак, возможный кандидат определен — им мог быть молодой плотник из Саардама Яан Муш. Дальнейшие события развивались следующим образом. Когда в 1691 году голландские корабельные мастера прибыли в Москву, было обращено внимание на то, что один из них имеет некоторое сходство с царем. После неожиданной кончины Петра Алексеевича Яан был доставлен к Ромодановскому, и тот угрозами или иными средствами заставил его согласиться играть роль погибшего царя Петра.

Возможно, это было нелегко сделать и честный голландец всячески сопротивлялся предстоящему обману. И тогда простодушному голландскому плотнику внушили мысль, что Ромодановский и есть подлинный русский государь или же является достаточно высокопоставленным лицом, которому Яан обязан подчиняться во всем.

На первое время, пока двойник еще плохо знал русский язык, русские обычаи и придворную обстановку, его решено было скрыть от посторонних глаз. Но двойник еще не умел или же не решался действовать самостоятельно, поэтому его принудили принять решение другими способами. Ромодановский своим «государевым указом» повелел двойнику строить суда на Плещеевом озере, который он и выполнил. Разве мог простой плотник ослушаться царя? Тем самым Яан получил возможность подготовиться вдали от царской семьи и кремлевского окружения к своей новой роли.

Именно этот первый отъезд Петра на Плещеево озеро и отметил генерал Гордон в своем дневнике.

В Переславле его стали спешно обучать и русскому языку, который он совершенно не знал, и русской грамоте, и русской истории, и всему тому, что знал и умел подлинный Петр. Для этих целей был вызван голландец Франц Тиммерман, присутствие которого в Переславле весной 1692 года отмечено в исторических документах.