Как подменили Петра I

Тем временем русские купцы, находившиеся в Стокгольме, сообщили в Москву о прибытии в Стокгольм такого человека. Его царское величество велел немедленно же послать к ее королевскому величеству в Швецию писца Козлова с письмом такого содержания: «Дошло до сведения его царского величества, что некий русский, к большому ущербу для его царского величества, именующий себя родным сыном царя Василия Ивановича Шуйского (не оставившего, однако, никакого мужского потомства) и называющий себя Iohannes Sinensis, явился в Стокгольм; поэтому желательно, чтобы, ради соседственной дружбы, означенный лже-Шуйский был выдан этому их посланному».

Названный Шуйский, однако, еще до прибытия гонца, уже успел собраться в путь и уйти в Лифляндию. Оставшийся слуга его Костька, т. е. Константин, был здесь пойман, закован во многие цепи и отправлен в Москву. Тимошка, правда, был заключен под стражу в Ревеле по розыскному письму ее величества королевы Шведской, но вырвался на волю и бежал.

Тем временем мать Тимошки и все, кто были в доброй дружбе с беглецом, из простого подозрения в существовании заговора, были заключены в тюрьму, подверглись пытке, а иные и померли при этом.

Уйдя из Лифляндии, Тимошка отправился в Брабант и был, как он сам пишет, у эрцгерцога Леопольда. Отсюда направился он в Лейпциг и Виттенберг с поляком по имени Стефан Липковский, принял здесь аугсбургское исповедание и причастился, как это видно из собственной его исповеди, писанной по-латыни, снабженной его собственноручною подписью и печатью и по сию пору находящейся в означенном университете. Наконец он прибыл в Голштинию и явился в Нейштадт, где его поймал и заключил под стражу русский купец по имени Петр Микляев из Новгорода, также высланный с царскими розыскными грамотами к немецким князьям и монархам. Отсюда его, по приличествующей случаю просьбе, полученной от того же русского и также и со стороны знатного купца в Любеке, доставили в княжескую резиденцию Готторп и держали здесь до тех пор, пока от его царского величества не были отправлены специальные грамоты и гонцы к его княжеской светлости в Шлезвиг-Голштинию.

Его царское величество ради этого Тимошки рассылал время от времени к европейским королям, князьям и государям послов и гонцов и выхлопатывал розыскные грамоты, чтобы беглец нигде не мог чувствовать себя в безопасности, но везде, где бы его ни встретили, мог быть схвачен. Поэтому, как только его царское величество узнал от посланника, по этому делу отправленного в Швецию, что Тимошка захвачен в Нейштадте в Голштинии, как он тотчас же отправил к его княжеской светлости двух гонцов, одного за другим, с грамотою одинакового содержания.

Письмо его величества царя Московского к его светлости князю Шлезвиг-Голштинскому:

«Бога всемогущего, во всем все творящего и добрыми утешениями все народы охраняющего, в Светлой Троице возвеличенного и в единстве славимого Господа Бога нашего милостью, промыслом, мощью, силою и волею избранные соблюдать и содержать великую российскую державу, держа в руках скипетр истинной христианской веры и охраняя другие увеличенные и вновь приобретенные государства, с помощью Божиею, в мире и без смятения, до века. — Мы, великий государь, царь и великий князь Алексей Михайлович и пр. (с обычным полным титулом), державнейшему Фредерику, наследнику Норвежскому, герцогу Шлезвингскому, Голштинскому, Стормарнскому и Дитмарсенскому, графу Ольденбургскому и Дельменгорскому (объявляем) наш любезный привет.