Как покорить маркиза

Стефани наконец справилась с пуговицами, и в ту же секунду к ней вернулось чувство собственного достоинства. Она обернулась. Перед ней, вне всяких сомнений, стоял сам великолепный маркиз Хэтерфилд, словно чистокровный жеребец на ярмарочной площади – волосы блестят, глаза сияют, безупречно скроенный костюм любовно облегает треугольный торс. Стефани устремила взгляд между его прямых, как стрелы, бровей, чтобы избежать завораживающего взгляда смеющихся голубых глаз.

– Совершенно не понимаю, что вы имеете в виду. Это бордо?

– Причем самое лучшее. Это «Мутон-Ротшильд» шестьдесят второго года, надеюсь, вам понравится.

– Однако…

– Я подумал, что есть повод кое-что отметить. Первый день на доходной должности. – Хэтерфилд поставил бутылку, снял сюртук и, взмахнув им, словно матадор мулетой, аккуратно повесил на спинку ближайшего стула. Он порылся в плетеной корзине, извлек оттуда штопор и приступил к делу. – Мрачноватое местечко эта адвокатская контора сэра Джона. У меня мурашки бегут по телу при одной только мысли, что вам придется провести здесь ночь, работая до изнеможения, да еще в полном одиночестве.

Стефани упорно смотрела на бутылку, пытаясь удержаться от созерцания его прекрасных мышц, которые играли под белой блузой, когда он вкручивал штопор в пробку. Она все еще никак не могла поверить своим глазам. Хэтерфилд. Здесь, рядом с ней. Среди книг и старых поцарапанных столов. Он стоял всего в нескольких футах и, казалось, впитывал скудное освещение и унылую атмосферу комнаты, взамен излучая сияющий поток надежды. Аполлон, вернувшийся к жизни.

– Я прекрасно справляюсь.

– Ну да, конечно. И всю ночь напролет вы собирались работать на голодный желудок? – Раздался небольшой хлопок, и пробка легко выскочила из горлышка.

– Я… я не думал об этом. – Что полностью соответствовало действительности. Мысль об ужине не приходила ей в голову, ибо Стефани привыкла к тому, что еда просто появлялась на столе к определенному часу. Ее приносили слуги, и всегда все было приготовлено безупречно, доведено до высшей степени совершенства – дымящаяся, вкусная, ароматная еда с соответствующим гарниром.

Но кому придет в голову заботиться о неприметном, одиноком клерке, затерявшемся среди других таких же клерков в одной из адвокатских контор Темпла?

– Вот видите! Не подумали. – Он постучал пальцем по виску и наполнил вином два бокала. От созерцания прекрасного напитка, льющегося тягучей шелковистой струйкой, у Стефани потекли слюнки.

– Я очень благодарен вам за заботу. Мне неловко, что ради меня вам пришлось ехать через весь город.

– Ничего лучшего мне в голову не пришло. – Он поднял свой бокал. – Твое здоровье, приятель.

– За здоровье. – Они чокнулись, и она пригубила вино. Божественный напиток. Чудесный букет, изысканный, богатый, подлинный нектар, доставленный сюда столь необычным образом среди ночи. Она подняла глаза, которые невольно прикрыла, смакуя вино, и увидела, что маркиз внимательно разглядывает ее. – Сэр? – сказала она, но, о боже, это был не голос, а какой-то визг! Стефани никогда в жизни не визжала, даже тогда, среди ночи застав майора Хунхофа Бейдена в тот момент, когда он обменивал своего трофейного быка на норовистого белого козла с дурным характером.

Но взгляд голубых глаз Хэтерфилда был таким живительным! Божественно прекрасным! Казалось, к этому взгляду можно прикоснуться. И раствориться в нем без остатка, если забыть об осторожности.

В растревоженном мозгу Стефани возник закономерный вопрос. Почему, скажите на милость, знатный, богоподобный маркиз Хэтерфилд вдруг решил позаботиться о неприметном мистере Стефане Томасе и устроить для него пикник в Темпле?

– Наверное, вы задаетесь вопросом, почему я вдруг решил побеспокоиться о вас и лично приехал сюда, – словно прочитав ее мысли, сказал Хэтерфилд. – Немного сыра?

– Да, спасибо.

Хэтерфилд взмахнул ножом с изящной ручкой из слоновой кости, отрезал кусочек сыра и положил его на мягкую белую булочку.

– Должен признаться, мистер Томас, вы вызываете у меня любопытство.

– Любопытство? Я? – удивилась Стефани и, принимая у него из рук булочку с сыром, изобразила на лице святую невинность. У нее это прекрасно получалось, а может быть, ей просто так казалось. Но Бог свидетель, за плечами у нее были годы тренировки. Когда эрцгерцог Шлиссен-Плайссен с гневными криками скатился вниз по лестнице, оповещая всех собравшихся к завтраку, что кто-то заменил его одеяло маломеркой и что он из-за этого не выспался, выбор у юной озорной принцессы был невелик – либо сочувствовать бедняге с невинным видом, либо провести неделю, удерживая на голове тяжеленную Библию Гутенберга.

– Да, мистер Томас. Вы вызываете любопытство. Начнем с того, что вы совершенно не похожи на обычного судебного клерка. – С бокалом вина в одной руке и с булочкой, накрытой сыром, в другой, Хэтерфилд с неповторимой мужской грацией уселся на стул, который стоял позади него. Сияющая золотистая прядь волос соблазнительной волной спустилась на лоб, превратив молодого Аполлона в веселого Диониса.

Гм-м-м. Стефани обожала Диониса.