Как поступишь ты?

В заключение ребята проделали несколько дыхательных упражнений и затем Волли скомандовал:

— Заканчивать и умываться, — и в два прыжка очутился у двери.

— Волли, — укоризненно сказала Валли, — сегодня моя очередь!

— Э-э… Кто смел, тот и съел! — скорчил гримасу Волли и скрылся за дверью.

Ванной комнаты в квартире не было. Умываться приходилось на кухне под краном. Поэтому каждое утро у ребят возникал спор — кто идет первым умываться и кто должен ждать. И что только не придумывали: бросали жребий, устанавливали очередь. Но только Волли все было нипочем, и он всегда лез первым.

Обычно Валли, вздохнув, соглашалась: «Ладно, будь первым, я тем временем заправлю кровать». Но сегодня она решила не уступать и устремилась вслед за братом.

Мать в белом переднике стояла возле плиты. Ее строгий взгляд остановил ребят.

— С добрым утром! — поздоровалась Валли.

— С добрым утром! — выпалил вслед за сестрой брат.

Мать поздоровалась и сказала:

— Сегодня очередь Валли, и ты это отлично знаешь, Волли. А поскольку ты пытался нарушить порядок, в наказание ступай и заправь обе кровати, покуда Валли будет умываться.

Волли недовольно засопел, но возражать матери не стал. В этой семье дети не возражали старшим.

А Валли тем временем открыла кран. Весело зажурчала вода. Сперва надо намылить руки, а потом уже со щеткой можно приступать к ногтям. Правда, ногти она тщательно вычистила еще вчера перед сном, но за ночь под ними могли снова накопиться вредные микробы. Вымыв чисто руки, девочка принялась чистить зубы.

Мать налила в стакан немного теплой воды, а Валли добавила холодной. Вода из-под крана для полоскания зубов слишком холодна. Поэтому ее необходимо разбавлять теплой водой.

Набрав на зубную щетку побольше порошка, Валли стала ловко чистить ею зубы: вверх-вниз, вверх-вниз… И внутри и снаружи. После полоскания во рту чувствовалось приятное ощущение свежести.

Затем Валли намылила лицо, шею и уши. Пенилось душистое мыло, кожа, как говорится, начала скрипеть. Значит, лицо и шея вымыты чисто.

Валли еще раз ополоснула холодной водой грудь, шею и руки и схватила полотенце.

После растирания махровым полотенцем щеки, шея и грудь запылали свежим румянцем и по всему телу разлилась бодрость.

Так ежедневно закаляется каждый пионер их звена. Поначалу звеньевой проверял, как ребята выполняют пионерский закон, но теперь в этом нет надобности. Теперь каждый пионер великолепно знал: после утренней зарядки и обмывания холодной водой весь день чувствуешь себя бодрым.

Когда Валли вернулась в комнату, брат только что закончил заправку кроватей. Из своих и сестриных подушек мальчик соорудил у изголовья кровати нечто вроде высокой башни, углы подушек он вдавил.

— Это еще что такое? — всплеснула руками Валли.

— Полный порядок, — горделиво вскинув голову, сказал Волли.

— Что это за башня?

— Башня, башня… — обиженно пробормотал Волли. — У тети Августэ всегда так. Да еще кружевные накидки поверх всего. Ведь так же красивее!

Встряхнув косичкой, Валли выскочила в кухню.

— Мама, мама! Ты только взгляни!

Мать вошла в комнату и рассмеялась.

— Ты, сынок, понапрасну трудился! В наше время люди стремятся к тому, чтобы все было просто и разумно. На кровати должно быть простое покрывало, ну, скажем, из какого-нибудь ситца. Покрывалом можно накрыть и подушку, чтоб днем она не пылилась. И совсем нет надобности вдавливать углы у подушек. Все это давно устарело: и резные полочки, и расписные стенные коврики, и бумажные цветы… Ты ведь знаешь, какую мебель делает твой отец в мастерской? Простую, легкую и удобную.

Общими силами развалили башню из подушек, одеяло, простыни и подушки перекочевали в ящик под кушеткой, на которой спал Волли.

— Мама, а почему ты не скажешь тете Августа, что ее груда подушек ничего не стоит? — поинтересовался Волли.

— Это не так просто, — ответила мама. — Тете Августа уже за семьдесят, а в дни ее молодости у людей было иное понятие о красоте. И теперь ей трудно перестраиваться, отказываться от сложившихся привычек. Конечно, я говорила ей об этом, но осторожно, чтобы не обидеть старушку. Бумажных цветов она больше не приносит. А недавно тетя Августа повторила мои же слова: к чему бумажные цветы, коль живые в десять раз красивее!

Так, разговаривая между собой, мать с сыном направились на кухню. Там Волли открыл кран и стал умываться.

Когда брат вернулся в комнату, Валли уже была в школьном платье.

Вчера вечером Волли испачкал свою рубашку. Грязную мать велела положить в мешок с грязным бельем, а чистую взять из шкафа.

Но вот какую?

Волли протянул было руку, но тотчас отдернул ее назад. «Эту красную в белую полоску, что ли? Или ту, в зеленую клетку? Нет! Возьму-ка темно-синюю».

Волли быстро надел рубашку и поверх нее свитер.

Приглаживая перед зеркалом свои светлые вихры, Волли заметил, что сестра укоризненно смотрит на него, наклонив голову набок. Ну точь-в-точь как мама, когда примеряет Валли новое платье!

— Не-ет, это дело не пойдет! — решительно заявляет она.

— Как не пойдет?

— Эта рубашка не идет к этому свитеру.

— То есть как не идет? Еще как пошла! Гляди, как ладно сидит.