Читаем Как познать Бога: Путешествие души к тайне тайн полностью

В чем моя жизненная задача?..

Научиться быть вовлеченным и отстраненным одновременно.

Иисус учил своих учеников быть «в мире, но не от мира». Он хотел, чтобы они были вовлечены и вместе с тем отстранены, — отстранены в том смысле, что ничто и никто не мог бы завладеть их душой; вовлеченность же означала: они должны были постоянно осознавать, как и зачем живут. В этом золотая середина третьего этапа, и многим достичь ее крайне трудно.

Автор «Облака неведения» считает, что отправиться внутрь себя, равно как и отойти от общества с его ценностями, — не такая уж большая трудность. Вот как он описывает духовную работу:

Кто именно называет это «ничем»? Вне сомнения, это наш внешний человек, а никак не внутренний. Наш внутренний человек называет это Всем; ибо оно учит понимать все вещи — физические и духовные — непосредственно, а не каждую вещь саму по себе.

Это замечательное описание того, как работает безмолвие. Мы не говорим о безмолвии пустого ума — на самом деле те, кто установили в себе тишину, по-прежнему мыслят. Но мысль рождается на фоне безмыслия. Ум полон знаний обо всем, но у него нет слов; потому мы ищем это знание на задворках ума. Но если строго следовать своей цели, отвергая ответы, приходящие каждый раз извне, и не изменять вере в то, что твоя сокровенная цель реальна, со временем поиски увенчаются успехом.

И все это время внутренняя работа содержится в тайне — внешняя жизнь должна идти как ни в чем не бывало. Это и есть та золотая середина, о которой Иисус сказал «быть в мире, но не от мира». Или, в наших терминах, — быть отстраненным и при этом вовлеченным.

В чем моя самая большая сила?..

В независимости.

Что мне больше всего мешает?..

Фатализм.

Пребывающий на третьем этапе обнаруживает, что он может больше не зависеть от окружающего мира. Освобождаясь от давления общества, он обретает право быть собой. Между тем тут существует угроза поддаться фатализму; искателя посещает чувство, что с такой свободой он обречен на вечное одиночество и разобщенность с другими людьми; он больше не сможет ни на кого влиять. Разве возможно другому человеку, не находящемуся на том же этапе развития, понять тебя и твое состояние?

Ганди — в силу того, что он отказался от внешних атрибутов с их ловушками, — не могли поймать на обычные крючки. Власть имущим не удалось запугать его лишением работы, дома, семьи и даже тюремным заключением и смертью (хотя они и пытались). Отстраненность обезоруживает силовые меры. Ты утверждаешь свою — внутреннюю — силу, и это все равно что получить благословение Господа. На этом этапе духовного роста сила внутренней жизни пока заслонена от тебя; все так же присутствуют тьма и облако неведения. Но влечение к миру духовному — несмотря ни на что — реально. Кажется, что все внешние жертвы того стоили, что-то ты все же приобрел. Что именно, ты узнаешь позже; пока же есть только период адаптации — человек приспосабливается к новому миру, так не похожему на мир обыденности.

В чем мое самое сильное искушение?..

Замкнуться в себе.

Я очень старался, чтобы меня поняли правильно: третий этап не велит замкнуться в себе. Некоторых просто тянет поступить именно так, особенно тех, кто неверно толкует слова погружение в себя и внутреннее безмолвие. Кто-то, имеющий склонность прятаться от мира в свою раковину, ухватится за эту возможность, объявив, что духовность у него глубоко внутри. Другой же, склонный смотреть на вещи пессимистично, найдет свое утешение в отказе от мира вещей в целом.

Подлинное отречение — нечто совершенно иное. Оно заключено в понимании: существует иная реальность за маской материального мира. Богатейший человек может стать отрекшимся, если правильно смотрит на вещи, тогда как алчному, эгоистичному монаху будет до отречения как до Луны.

Принципиальный вопрос третьего этапа связан с верностью принципам. Чему ты окончательно привержен: внутреннему миру или внешнему? На этом долгом пути выпадает много испытаний, и что бы ты там ни говорил на словах, настоящий ответ придет лишь после истинной проверки на прочность.

Четвертый этап: Бог-Спаситель

(Интуитивное реагирование)

Более высокие ступени духовности кажутся таинственными, если воспринимать их именно как ступени, ведь за пределами безмолвия идти дальше некуда. Посмотрим, во что может перерасти безмолвие.

Это — мудрость.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Агни-Йога. Высокий Путь, часть 1
Агни-Йога. Высокий Путь, часть 1

До недавнего времени Учение Агни-Йоги было доступно российскому читателю в виде 12 книг, вышедших в 15 выпусках в течение 20-30-х годов прошлого столетия. По ряду объективных причин Е.И.Рерих при составлении этих книг не могла включить в их состав все материалы из своих регулярных бесед с Учителем. В результате эти подробнейшие записи были сохранены лишь в рукописном виде.Двухтомник «Высокий путь» — подробнейшее собрание указаний и наставлений Учителя, обращенных к Е.И. и Н.К.Рерихам, как ближайшим ученикам, проходившим практический опыт Агни-Йоги. Перед читателем открываются поразительные страницы многолетнего духовного подвига этих великих людей. В живых диалогах раскрываются ценнейшие подробности Огненного Опыта Матери Агни-Йоги.Этот уникальный материал является бесценным дополнением ко всем книгам Агни-Йоги.

Елена Ивановна Рерих

Религия, религиозная литература / Религия / Эзотерика
Крестный путь
Крестный путь

Владимир Личутин впервые в современной прозе обращается к теме русского религиозного раскола - этой национальной драме, что постигла Русь в XVII веке и сопровождает русский народ и поныне.Роман этот необычайно актуален: из далекого прошлого наши предки предупреждают нас, взывая к добру, ограждают от возможных бедствий, напоминают о славных страницах истории российской, когда «... в какой-нибудь десяток лет Русь неслыханно обросла землями и вновь стала великою».Роман «Раскол», издаваемый в 3-х книгах: «Венчание на царство», «Крестный путь» и «Вознесение», отличается остросюжетным, напряженным действием, точно передающим дух времени, колорит истории, характеры реальных исторических лиц - протопопа Аввакума, патриарха Никона.Читателя ожидает погружение в живописный мир русского быта и образов XVII века.

Владимир Владимирович Личутин , Дафна дю Морье , Сергей Иванович Кравченко , Хосемария Эскрива

Проза / Историческая проза / Современная русская и зарубежная проза / Религия, религиозная литература / Современная проза
Иисус Неизвестный
Иисус Неизвестный

Дмитрий Мережковский вошел в литературу как поэт и переводчик, пробовал себя как критик и драматург, огромную популярность снискали его трилогия «Христос и Антихрист», исследования «Лев Толстой и Достоевский» и «Гоголь и черт» (1906). Но всю жизнь он находился в поисках той окончательной формы, в которую можно было бы облечь собственные философские идеи. Мережковский был убежден, что Евангелие не было правильно прочитано и Иисус не был понят, что за Ветхим и Новым Заветом человечество ждет Третий Завет, Царство Духа. Он искал в мировой и русской истории, творчестве русских писателей подтверждение тому, что это новое Царство грядет, что будущее подает нынешнему свои знаки о будущем Конце и преображении. И если взглянуть на творческий путь писателя, видно, что он весь устремлен к книге «Иисус Неизвестный», должен был ею завершиться, стать той вершиной, к которой он шел долго и упорно.

Дмитрий Сергеевич Мережковский

Философия / Религия, религиозная литература / Религия / Эзотерика / Образование и наука