Как править миром

Мне потребовалось много времени, чтобы сообразить, что я не особенно-то и отличаюсь от брата, пусть даже и не подметаю посадочную площадку для инопланетных пришельцев в аризонской глуши. Древние цивилизации, инопланетяне, ангелы: мы все хотим раздобыть шпаргалку, ответы, доставленные в элегантном конверте. Руку помощи. Сейф Херби. Счастливый билет. Deus ex machina.

Я тоже жду появления пришельцев. В каком-то смысле мы все ждем пришельцев.

* * *

Следующим утром приходит электронное письмо от Джо’на. Статуи временно заморожены. Все отменяется до следующих распоряжений.

Я даже не пытаюсь понять его логику. Это будет напрасная трата времени. Я уверен, что «до следующих распоряжений» означает «никогда». Не сказать, что мне дорог этот проект, но я надеялся заработать. Мне бы следовало догадаться, что так легко ничего не дается. Да, я страдал, но страдал недостаточно. Не было необходимого затяжного периода безысходности.

Что нужно сделать: забыть эти статуи, как страшный сон, и идти дальше. Не оглядываясь назад. Приступить к реализации новых идей. Думать о Бонго Хермане и его битве в войне за звук. Пару минут так и делаю, но поскольку я дома один, забираюсь обратно в постель, укрываюсь с головой и лежу, тихонько поскуливая. Я даже не знал, что можно так долго скулить на одном вдохе.

Иерусалим Апрель

Мы плетемся к дорожному знаку с надписью «Иерусалим». Жара просто убийственная. Я уже жалею, что решил идти пешком, но здесь в принципе невозможно припарковаться. Нигде. Служба безопасности не дремлет. Остановишься на углу на минутку, и к тебе тут же подходит солдат. Интересуется, что ты тут делаешь, даже не столько из профессионального интереса, сколько от скуки.

Лилиан на фоне знака «Иерусалим» – это, конечно, банально, но почему нет? Мой нищенский гонорар не предполагает, чтобы я заново изобретал колесо.

Если кого-то интересует вопрос о конце света, спросите меня. Я режиссирую трехчасовую документалку о конце света – три серии по шестьдесят минут, – снимаемую на деньги норвежцев и финнов, которых по идее должны заботить только проблемы лесозаготовок, но они по каким-то неведомым мне причинам вышли на Джо’на. Достаточно заиметь офис в Лондоне, и тебя непременно сочтут большой шишкой. Кто-нибудь, где-нибудь.

Разумеется, я был не первой кандидатурой на этот проект. Хитовый режиссер года ушел с телевидения, разговорившись с одним из ведущих модельеров мира в поезде до Милана: сказал, что всю жизнь мечтал заниматься дизайном бюстгальтеров, что-то там накалякал на бумажной салфетке и тут же был нанят для запуска новой линейки. Никто не предвидел такого исхода. Однако когда в боливийском отеле Эдисон все-таки получил свою автоматную очередь, это было вполне ожидаемо. В него попало четыре пули, но он выжил. Видимо, на одном самомнении, которого у него хватит на десятерых. Не поверите, по ошибке. Недотепа киллер перепутал его с кем-то другим. Но ему в тюрьму все равно приходили письма поддержки от благодарных фанатов и посылки с гостинцами.

Четыре или пять других режиссеров отказались от предложения, сославшись на занятость. Ни один успешный профессионал не хочет работать с Джо’ном. Я далек от успеха, насколько это вообще возможно, и тоже не горю желанием работать с Джо’ном, особенно за те деньги, которые он мне заплатит, но я не в том положении, чтобы перебирать. Я по-прежнему не родил никакой гениальной идеи для мегакартины, призванной поразить воображение Джо’на. Впрочем, и остальные – тоже. Хорошо, когда ты не один.

* * *

Все уверены, что конец света когда-нибудь грянет. На этот случай предусмотрен детально расписанный протокол, словно для важного светского мероприятия. Всем нравится завершенность. Конец – делу венец. Все хотят получить приглашение на вечеринку. Хотя некоторые культуры прибегают к цикличности. Мир, каким мы его знаем, закончится, но из него прорастет новый мир, и жизнь продолжится, только без нас. Так что, может быть, это еще не конец.

Начинаем. Лилиан начитывает текст на камеру. Ее тоже достала жара. Она сердито выплевывает фразы. Заставляю ее начать снова. И поактивнее жестикулировать. Джо’н особо на этом настаивал:

– Больше жестов в минуту – вот залог хорошего сюжета. Контакт со зрителем, все дела.

– Все стремятся в Иерусалим, – говорит Лилиан. – Так было всегда. История не знает другого города, за который велось столько сражений.

– Почему же не знает? – говорит Семтекс. – А Византия? А Вавилон? Все армии мира прошлись по их улицам. И не забудем Багдад.

Оператора не обманешь. Можно обмануть редактора, можно обмануть политика, знатока-консультанта, заводчика мадагаскарских руконожек, старшего администратора, но оператора не обманешь. Они видели все в этой жизни. Их можно заставить страдать, можно загнать в ледяную радиоактивную воду или под перекрестный огонь, но обмануть оператора не получится. Может быть, им не хватает энциклопедических знаний, может, они не смогут назвать по памяти даты жизни королевских особ или объяснить значение слова «эпифеномен», но их не обманешь. Они все понимают. Они все видят.