Как прекрасно светит сегодня луна

Что Ада и Багира не любят друг друга — об этом знали все. Что они следят за жизнью друг друга — тоже известно. Я-то обо всем знал понаслышке, от мамы и родственников, потому что меня в это время положили в больницу: когда кончилась простуда, я перестал слышать на одно ухо, у меня стало звенеть в голове. Навестила мама и рассказала, что Багира следит за Адой. Что она, видно, не верит, что Ада по-настоящему ушла из дома, и теперь то брат, то Ада внезапно видят Багиру перед собой в самых неожиданных местах. В субботу, когда брат в полночь пробирался по саду Хадии-апы к сараю, где его ожидала Ада, он раздвинул смородиновые кусты и увидел, что за забором в соседнем саду стоит женщина в белом, с распущенными желтыми волосами. И брат задрожал, такой красивой показалась ему эта женщина, и еще почудилось ему, что это Багира.

Потом брату объяснили, что это была не Багира, а соседка Хадии-апы, а зачем ей надо было выходить в сад с распущенными желтыми волосами — неизвестно… Потом, во вторник, когда сама Ада пришла на огород посмотреть, что без нее делается с нашими помидорами, брат вышел к ней, они вдвоем разорвали старую рубаху брата на лоскутки и стали привязывать ими помидоры к колышкам — побоялись в дом войти, веревки взять. Ада вдруг вскрикнула и присела: посреди огорода стояла женщина и смотрела на нее! Потом они увидели, что это не женщина, а чучело, пугало огородное, в старом платье, с мочалкой на голове. Но они перепугались… А сам брат! Зашел в парикмахерскую, сел перед зеркалом, парикмахерша наклонилась над ним с бритвой в руке. Вдруг он вскочил и выбежал из парикмахерской. Потом рассказывал, что ему показалось, будто это Багира наклонилась над ним с бритвой. Ходили мы потом смотреть на эту парикмахершу, ну, женщина как женщина, ну, красивая, ну, с желтыми волосами, но почему — Багира?

Наконец меня выписали из больницы. «Чем ты еще завтра заболеешь? — сказала мама. — Вроде нечем уже, всем переболел!» Сразу же поставила меня в очередь за мясом в нашем продовольственном магазине, сама куда-то ушла. И я стоял, мучился, думал, что лучше бы мне выписаться в день попрохладнее. Кругом одни женщины стоят в очереди, жужжат, под потолком в магазине мухи кружатся, их видимо-невидимо, кто-то из женщин закричал, что мяса всем не хватит, на сорок человек осталось. «Тридцатый» ткнула в меня пальцем какая-то шумная женщина, и тут я увидел красавицу! Вот это да! И как это я раньше не замечал, что Багира Гильмеевна Шафик — первая красавица города! Только Аду можно с ней сравнить!

Я вышел из очереди и побрел куда глаза глядят. Очнулся на берегу Белой, нашей знаменитой реки. На высоком обрыве, рядом с памятником Салавату Юлаеву, нашему народному герою. Я сел в траву возле памятника и стал смотреть вдаль. На противоположном берегу Белой темнели леса. В реке отражался закат. Было очень красиво. Так мне показалось. Но почему-то захотелось, чтобы сейчас налетел ветер, ураганный ветер, и взбаламутил бы эту тихую спокойную воду. Или чтоб начался пожар и я бросился бы тушить огонь. Но кругом было тихо, сонно, жарко, лишь несколько комаров звенело вокруг моего лица… Я повернулся и пошел домой.

— Что с тобой? — спросила мама, открывая мне дверь. — Опять заболел?

— Я женюсь на Багире! — сказал я.

— Как ухо? — спросила она. — Не болит?

— Не болит!

— А зуб как? — спросила мама. — Может, зуб болит?

— Ничего у меня не болит! — сказал я, усаживаясь на наш единственный диван. — Я женюсь на Багире, даже если вы все будете против!

— Мы — не против! — сказала мама. — Но ведь Багира уже замужем. У нее трое детей, как у нашей Ады.

Я замер. Этого я не ожидал. Об этом я почему-то совсем не подумал.

— А ты знаешь, Ада получила квартиру! — сказала мама. — Багира оказалась очень умной женщиной. Подошла ко мне сегодня на улице Крупской и сказала: пусть ваш сын не разводится с Адой, мы ей и так дадим квартиру, ведь у нее трое детей. И позвала нас к себе в гости.

Так вот и закончилась эта история с квартирой. А через несколько дней я уехал в Москву, учиться на втором курсе университета. Я стал жить по-прежнему, в общежитии, на двенадцатом этаже высотного здания, вместе с другом, который присылал мне летом книги. Он теперь пишет рассказы и по вечерам читает их мне. У него даже есть теория о том, как надо писать. По-моему, писателем можно назвать такого пишущего, говорит он, если, читая его книгу, человек, не спавший двое суток, не засыпал бы все равно. И он читает мне свои рассказы. Но я засыпаю, как ни стараюсь. Наверное, потому, что я очень устаю от занятий.

Во сне я часто вижу Аду, и брата, и маму, и своих племянников, Айрата, Рамиля и Рафаэля. В моих снах они всегда веселые. А я — грустный. Может быть, потому, что я от них далеко? Багиру я перестал видеть во сне. Только изредка, когда очень яркая солнечная погода, я, выходя на улицу, вижу ее, вспоминаю… И мне хочется все бросить, сесть в поезд Москва — Уфа и уехать домой, в свой родной город. И там увидеть Багиру и сказать ей, как я ее люблю! Но я этого не делаю. И совсем не знаю, что ждет меня впереди…