Как прекрасно светит сегодня луна

Как-то один из них уехал в другой город. Телефонные разговоры прекратились. Конечно, можно заказать и междугородный, но — и дорого, и неудобно, и слышно хуже. Казалось бы, что особенного? Но тот, что остался в городе, просто заболел. Если раньше он хотя и с трудом, но справлялся со многими неприятностями: с осложнением после гриппа у младшего сына, с приступами печени у жены, с выпадением волос на собственной голове, с тем, что отодвигается на неопределенный срок защита диссертации, — то теперь каждая новая неприятность повергала его в ужас. Жена отвела его к невропатологу. Тот посоветовал не принимать все слишком близко к сердцу, не переутомляться, больше бывать на свежем воздухе, совершать по утрам пробежки, минут по пятнадцать — двадцать, а еще отправиться в воскресенье всей семьей в туристический поход — сейчас многие так делают, есть даже специальный клуб «Турист», он может порекомендовать подходящую группу. Врача он поблагодарил, но идти в поход отказался.

Как-то вечером в квартире раздался звонок. Оказывается, вернулся друг. «Я там просто заболел, бог знает от чего!» — признался он. «И я, и я», — с жаром подхватил второй. Телефонная связь восстановилась.

И опять раз в месяц, иногда чаще, они звонили друг другу и говорили о ранних стихах Марины Цветаевой, о поздних — Анны Ахматовой, о международном симпозиуме социологов, проходящем в Москве, об интересном шведе, выступившем на нем с мрачными прогнозами насчет будущего человечества в двадцать первом веке, говорили об известном театре, оставшемся без режиссера. «Кто, интересно, будет теперь режиссером?» Говорили о новом сборнике китайской классической прозы, который кто-то где-то случайно купил, о том, что хорошо бы отправиться на следующий год куда-нибудь в Карелию, на Соловки — там, говорят, тишина, необыкновенная, проживешь день, два, неделю и начинаешь чувствовать себя человеком, начинаешь видеть красоту, разлитую вокруг, понимать, что ты лишь маленькая частичка великой Природы, необъятной и неисчерпаемой. Но возникает вопрос: а действительно ли неисчерпаемой? «Может быть, мы уже истощили, исчерпали ее до дна? Ты согласен со мной?» — спрашивал один другого. «Я совершенно с тобой согласен, только не думаю, что исчерпали, это было бы уж слишком. Как же тогда жить, нет, извини, но в этом я с тобой не согласен!..»

Шестнадцатый этаж

Одна женщина поменяла квартиру, переехала с первого на шестнадцатый. На первом этаже не было лоджии, она боялась воров и хулиганов, а на шестнадцатом большая просторная лоджия, по которой можно даже прогуливаться. Лифт в доме работал исправно. Первое время женщина радовалась, но потом начала скучать. Если на первом этаже, раскрыв окно, можно было увидеть зеленую лужайку, поросшую высокой шелковистой травой, в которой бегали, играли, перекликались ребятишки из дома, некоторых знакомых старушек, выходивших со складными стульями, с газетами и журналами, посидеть возле дома, молодых мам и пап с детскими колясками, жильца дома, выбивающего ковер — удары палкой звучали столь оглушительно, что она каждый раз пугалась и закрывала уши, а здесь, на шестнадцатом этаже, земля и знакомая лужайка были далеко, люди — маленькие и совсем чужие — не понять, кто из какой квартиры, а вокруг светло-серые или светло-голубые шестнадцатиэтажные и девятиэтажные дома, совершенно похожие друг на друга, дома-близнецы. Женщина редко выходила на лоджию, только в жаркие дни открывала дверь, чтобы стало прохладней.

Однажды, выйдя на лоджию, она остановилась в изумлении: по ней медленно проплыло облачко. Потом — второе, третье. Одно из них чуть не вплыло на кухню и не смешалось с паром из кастрюльки, выкипавшей на плите.

«Что же это такое?» — подумала женщина и прикрыла дверь, чтобы облако не поплыло дальше в комнату. Но потом взглянула на небо, на низкие серые облака, нависшие над микрорайоном столицы, и поняла: бывают дни, когда облака проплывают над городом высоко, а бывают — низко. Она успокоилась. Только перестала развешивать на лоджии белье и выносить одежду для просушивания: может, они будут мешать облакам.

Через несколько дней она заметила, что облака бывают разные: есть насыщенные влагой, готовые пролиться дождем, теплым или холодным, есть облака, несущие град, — задевая о перила, они оставляли после себя ледяную крупу… Но удивили ее облака, несущие не дождь или град, а обрывки разговоров, музыку, смех, человеческую речь на самых разных языках: на английском, немецком, даже на китайском… Это поначалу пугало. Но потом она вспомнила, что если какой-нибудь метеоролог с полярной станции, затерянной среди льдов, слышит у себя в рубке взволнованный голос жены из Краматорска, передающей ему пожелания крепкого здоровья и успехов в работе, то почему бы и ей не услышать каких-то слов от облака, пролетающего мимо, от северных широт к южным. Может быть, самой послать кому-нибудь привет с облаком, а не почтой, — писать стало тяжело, глаза совсем не видят, последнее письмо сестре вернулось обратно: она забыла указать номер дома…