Как приручить дракона

«Я могу сожрать большого
Синего кита,
Погасить Луну и Солнце
Кончиком хвоста.
Трепещите, ветры в Море,
Я иду на бой.
Разве есть еще на свете
Зверь такой большой?»

– Слышите? – радостно воскликнул Иккинг перед тем, как потерять сознание. – Обед поет.

19. ИККИНГ НЕЗАМЕНИМЫЙ

Четыре сотни викингов, собравшихся на краю обрыва, встретили Иккинга и Беззубика бурными аплодисментами.

Огранное это было зрелище, дикое и варварское – мальчик и дракон возвращаются, с ног до головы покрытые гадкой зеленой Драконьей Слизью и Соплями, но сияющие от неземного восторга. Еще бы – ведь они только что спаслись от Неминуемой Смерти.

Ужасная битва опустошила все окрестности. Удушающий зеленовато-серый дым застилал глаза, мешая видеть, но было и так ясно: от Мыса Мертвая Голова противники в пылу боя отхватили изрядные куски земли. Пляж был усыпан грудами камней, обрыв изъеден камнепадами. В глубокой воде громоздилась огромная туша Пурпурного Смерча, а куски Зеленого Смерча были раскиданы по всему берегу и половине острова. Большие участки вереска и папоротников всё еще пылали.

Однако, каким-то чудом, почти все викинги и их драконы остались живы после страшной битвы.

Я говорю «почти все», и вот почему. Когда Беззубик подполз к хозяину, чтобы лизнуть его трепетным раздвоенным язычком, Стоик заметил у него на груди глубокую рану, из которой текла ярко-зеленая кровь. Коготь Зеленого Смерча пронзил самое сердце маленького дракончика, которого все считали бессердечным.

Беззубик проследил взгляд Стоика и опустил глаза. Увидев рану, он взвизгнул от ужаса и упал замертво.

Проснулся Иккинг только через два дня, страшно голодный. Всё тело болело. Был поздний вечер. Он лежал на огромной кровати Стоика. В комнату набилась целая толпа народу. Здесь были и Стоик, и Валгалларама, и Старый Сморчок, и Рыбьеног, и почти все Старейшины Племени.

Были тут и драконы: у ног Стоика переругивались Головотяп и Крючкозуб, на спинку Иккинговой кровати взгромоздилась Страхкорова. (Драконы вернулись, как только услышали взрыв и поняли, что Прежние Хозяева Олуха снова стали Хозяевами. Будучи драконами, они никак не объяснили свое исчезновение, однако из вежливости всё же напустили на себя чуть-чуть виноватый вид.)

– Он жив! – восторженно закричал Стоик Обширный, и все радостно загалдели. А Валгалларама увесистым кулаком ткнула Иккинга в плечо, что у викингов равносильно крепкому объятию.

– Мы тут все собрались, – сказала Валгалларама. – Ждали, когда ты проснешься.

Иккинг сел на постели, Сон как рукой сняло.

– Не все, – возразил он, – А где Беззубик?

Все смущенно замялись, никто не отваживался посмотреть Иккингу в глаза.

Стоик неловко покашлял

– Прости, сынок, – сказал он. – Но его с нами нет. Он умер всего несколько часов назад. В эту самую минуту всё Племя устраивает ему Героические Похороны. Это великая честь, – торопливо продолжил Стоик. – Он будет первым драконом, похороненным по Викинговскому Обряду…

– Откуда ты знаешь, что он умер? – раздраженно спросил Иккинг.

Стоик удивленно заморгал.

– Ну, как откуда: все признаки налицо – сердце не бьется, дыхания нет, тело холодное как камень. Совершенно ясно: он мертв.

– Нет, ПРАВО, папа, – воскликнул Иккинг, едва сдерживая злость. – Ну неужели ты НИЧЕГО не знаешь о драконах? Он, наверное, впал в СОННУЮ КОМУ! А это ХОРОШИИ ПРИЗНАК: значит, он выздоравливает.

– Ох, клянусь усами Тора! – засуетился Стоик, – Похороны начались полчаса назад…

– Надо их немедленно остановить! – завопил Иккинг. – Драконы слабо огнеупорны. Они сожгут его заживо!

С удивительной энергией (если учитывать обстоятельства) Иккинг вскочил с постели, выбежал из комнаты, а потом и из дома. За ним по пятам мчался Рыбьеног со Страхкоровой.

***

На берегу Хулиганской Гавани торжественная церемония Викинговских Военных Похорон подходила к концу.

Зрелище было удивительное, но у Иккинга не было настроения на него любоваться.

Небо было усеяно звездами. Безмятежное море блестело, как стекло. На скалах в полном молчании выстроились Племена Лохматых Хулиганов и Безжалостных Остолопов, и каждый держал в руке горящий факел.

Пришел даже Сопляк. Он старался напустить на себя торжественный вид; в знак уважения снял с головы шлем и то и дело приглаживал гладко причесанные волосы.

– Туда ему и дорога, головастику с крылышками, – тихо шепнул он Песьедуху Тугодуму, и тот угодливо хихикнул.

– ТАК ему и надо за то, что нарушил Закон, – фыркнула Огневица, взглянув на Слизняка, который ковырял в носу, сидя на плече у Песьедуха.

На воду была спущена точная копия викинговской ладьи. Ветерок тихо погнал ее прочь от острова Олух, по лунной дорожке, мимо голых остовов сгоревших флотов Стоика Обширного и Пирамидона Остолопа. На палубе ладьи Иккинг с трудом различил маленькое тельце Беззубика. Возле него стоял Стоиков щит, пронзенный длинным Драконовым Зубом, точно гигантским вражеским мечом.