Как пришло понимание того, что такое идея и других вопросов, связанных с обретением человеком способности создавать идеи? Послесловие к статьям, опуб

Итак, со структурой идеи мы более или менее разобрались. Нам осталось только «вписать» эту структуру в саму методологию возникновения (в уме человека) новизны в виде идеи. А эта методология, в основном, уже известна по многочисленной литературе и описана она в работах Пуанкаре, Адамара, Лапшина, Кармина и мн. др.

(См.: Пуанкаре Анри. О науке. Наука и метод. Глава 111. Математическое творчество. 1983. С. 309–320; Адамар Ж. Исследование психологии процесса изобретения в области математики. Пер. с франц. Москва. Изд-во «Советское радио», 1970. 106 с.; Лапшин И. И. Философия изобретения и изобретение в философии. Введение в историю философии. — М.: Республика, 1999. — 399 с. — (Мыслители ХХ века); Кармин А. С. «Интуиция: Философские концепции и научное исследование. — СПб.: Наука, 2011. — 901 с.).

Напомним только, что эта методология начинается с рефлексии-1, когда мы манипулируем в своем уме некоторым комплексом известных нам исходных сущих, пытаясь создать некое подобие идеи. Но этот этап нашего логического мышления, как правило, либо ничем результативным не заканчивается, либо имеет продолжение, но только в том случае, если мы приложили достаточно интенсивные умственные усилия к решению поставленной нами задачи. В таком (последнем) случае наше мышление — не оповещая нас об этом — может выйти на скрытую от нашего сознания инкубационную фазу мышления, когда наше бессознательное само берется за решение этой задачи. И в случае успешного исхода, оно, бессознательное, в акте инсайта (прозрения, озарения) выдает в наше сознание смысл идеи в готовом его виде, то есть в виде сгустка смысла.

(Об этом в разделе 8. «Почему в акте инсайта идея выдается в наше сознание только в виде сгустка смысла?»).

И этот смысл мы прекрасно понимаем, и понимаем в наиболее ярком свете в первые мгновения его явления. С течением даже самого небольшого промежутка времени он тускнеет и теряет свои исходные очертания. А потому наша первейшая задача заключается в том, чтобы как можно быстрее зафиксировать внове явленный нам смысл в знаках (символ, метафора формула, таблица и т. д.) какой-либо известной нам системы с той целью, чтобы, во-первых, посредством этих знаков разместить его в нашей долговременной памяти, а во-вторых, в случае надобности восстановить этот смысл по тем знакам, в которых мы его оформили.

Вот эту фазу перекодировки нейронных образований нашего мозга и облечения смысла идеи в знаки какой-либо системы я назвал допонятийной фазой, поскольку смысл идеи понимается только нами самими, но мы не можем довести его до понимания кого-либо другого, так как этот смысл еще не оформлен в окончательном его виде. Но это оформление смысла идеи является в то же время раскрытием ее смысла, развертыванием самого сгустка смысла идеи до состояния удобопонимаемости кем-либо. Вот это одновременно происходящее оформление смысла идеи вместе с раскрытием его сущности было названо мной как рефлексия-11.

Отличие этой рефлексии от рефлексии-1 в том, что если на этапе рефлексии-1 мы собирали и пытались взаимосвязать в некий комплекс определенное число объектов-исходных сущих, то на этапе рефлексии-11 мы, наоборот, раскрываем, разлагаем явленный в наше сознание сгусток смысла на те элементы-сущие, из которых он состоит и которые находятся в связи между собой посредством своих свойств.

(В Приложении данной статьи изображены Рисунки 1 и 2. На первом из них обозначены основные этапы (методология) нашего продуктивного мышления, а на втором изображен Онтологический круг методологии возникновения новизны, включающий в себя и тот вклад, который вносит социум сам по себе в общую методологию, о чем речь пойдет далее. (Сами рисунки в «проявленном» их виде можно посмотреть в Статьях автора, размещенных на сайтах «Ридеро» и «ЛитРес»)).

А вот здесь, в процессе раскрытия смысла идеи, нами замечается самое интересное и самое загадочное: мы вдруг каким-то непостижимым образом обнаруживаем, что нам для полной комплектации идеи не хватает еще одного — и притом самого главного! — сущего, а именно искомого сущего, того сущего, вид которого мы должны сначала создать в своем уме, в идеальной его форме, а затем, по определенной технологии изготовить (по его образцу) материальную его форму, ту форму, с помощью которой мы могли бы уже начать изготовление той Продукции нового вида, потребность в которой с некоторых пор вполне назрела в какой-либо из структур социума.