Как проиграть в любви

Сэр? Я хихикаю над уважительным обращением Далласа к моему отцу, это забавно и удивительно, но с другой стороны… Не удивительно? Он ведь и должен относиться к моему отцу с уважением, но услышать, как он называет моего папу сэром, было неожиданно – и чертовски восхитительно. Мы провожаем папу на улицу, мебель привязана и выглядывает из кузова грузовика. Обнимаю его еще раз. Еще раз говорю ему, чтобы он был осторожен за рулем.

Я машу ему, когда он отъезжает, стою на обочине, пока он не скроется из виду. Не знаю, увидимся ли мы снова до праздников.

– Наконец-то мы одни, – игриво шепчет Даллас мне в ухо, что заставляет меня вздрогнуть – не потому, что это сексуально, а потому, что щекотно.

– Одни?

Он шутит? Одни, с близнецами под боком?

Дрю и Дрейк оба дома, в последнее время они до того полюбили тусоваться вчетвером, что Далласу пришлось установить замок на дверь своей спальни. Дверь нашей спальни. Нашей. Звучит странно, когда произносишь вслух… Странно, но хорошо. Испытания только сблизили нас, и с тех пор между нами не было никаких проблем. Я почти не встречалась с соседками, только мельком видела, как они снуют туда-сюда. Они даже выбрали новый маршрут, вместо того чтобы проходить перед домом, что меня вполне устраивает.

Даллас тоже доволен, потому что вид Тиффани выводит его из себя даже больше, чем лайнмен, что-то вякающий про его маму на поле во время игры. Он терпеть не может Тиффани и с трудом выносит Шеннон, ставшую «фавориткой семестра» Дрейка из-за того, что она живет по соседству. Он держит ее на расстоянии вытянутой руки, навязывая несколько правил, которым по его настоянию она должна следовать:

1. Не оставаться на ночь.

2. Уходить домой до десяти.

3. Не тусоваться в гостиной.

Я бы ни за что на свете не стала мириться с таким дерьмом, но я не Шеннон, так что…

– Поднимешься наверх? Я хочу тебе кое-что показать! – кричит мне Даллас, высунув голову из спальни, и хмуро смотрит на Дрю, когда тот показывается на лестнице у меня за спиной.

– Что? – спрашивает у него брат.

– Это не тебе, тупица, – я разговариваю со своей девушкой.

– Что такое? – спрашиваю я с улыбкой, уже почти поднявшись на второй этаж.

– Это кое-что секретное.

Я закатываю глаза:

– Это кое-что находится у тебя в штанах?

Даллас хмурится:

– Как ты догадалась?

Он притягивает меня к себе и прижимает к стене рядом с дверью спальни.

– Как я догадалась? Ты такой предсказуемый.

Он не может оторвать от меня своих глаз, рук, губ.

– Снимите себе комнату! – вопит Дрю, прижимая ладони рупором ко рту.

– У нас есть комната.

– Ну так и идите туда!

Даллас смеется, берет меня за руки и тянет в нашу спальню. Пинком захлопывает за собой дверь. Запирает ее. Я плюхаюсь на середину кровати, волосы рассыпаются вокруг моей головы. Вместо того чтобы присоединиться, он стоит в изножье кровати, глядя на меня сверху вниз.

– Только посмотрите, какая она милая.

– Милая? – морщу я нос.

Он придвигается ближе, упираясь коленями в матрас, руки тянутся ко мне.

– Да, милая.

Он приподнимает край моей майки, чтобы поцеловать мне живот.

– Сексуальная.

Поцелуй.

– Красивая.

Я краснею. Все еще краснею после стольких месяцев.

– Моя соседка по комнате.

Я поднимаю руки над головой, потягиваясь, чем Даллас пользуется в полной мере.

– Теперь, когда я захочу тебя, мне достаточно будет перекатиться на твою сторону кровати и спросить разрешения.

Я киваю. Его руки скользят под мою майку и нащупывают застежку на лифчике. Она спереди, так что он быстро справляется с задачей, довольно вздыхая, когда ему удается расстегнуть ее с первой попытки.

– Возможно, в таком случае мне захочется сперва полизать тебя.

– Да кто я такой, чтобы отказывать тебе в этом?

На самом деле он ни в чем мне не отказывает, если не считать того, что он всякий раз отказывается покупать оливки, когда я добавляю их в список покупок. Даллас ненавидит оливки. Сколько бы я ни умоляла, он не соглашается есть их даже в пицце. Что-то кроме этого? Не, все остальное идеально. Иначе я бы не переехала к нему. Кончиком указательного пальца он водит вокруг моего соска, пока тот не твердеет.

– Я говорил тебе сегодня, как сильно я тебя люблю?

Говорил.

– Дважды.

Мы говорим это каждый день, по несколько раз, с тех пор как признались друг другу в чувствах. Любовь. Даллас никогда не думал, что найдет ее, а когда Тиффани выкинула тот трюк, решил, что потерял навсегда. Дурачок. Ему было бы непросто потерять меня сейчас.

– Я так сильно люблю тебя, малыш.

Бонусный эпилог Дрейк

У моего брата полная лажа с девчонками. Нет, не у Далласа, и уж точно не у Дюка. Я о Дрю. Я качаю головой, наблюдая, как он болтает с одной из университетских гребчих в кафетерии для спортсменов, как прислоняется, скрестив руки и лодыжки, к столу, за которым она стоит. Прямо кусок в горло не идет, честное слово. Эта сцена из реальной жизни лучше любых киношных драм, а я еще и сижу в первом ряду.