Как проиграть в войне времен

Я чувствовала невесомость, опустошение, голод. Взошло солнце. Откровение не постигло меня. Я не Сократ. (Я знаю Сократа, я с ним служила, а ты, сенатор… Но я отвлеклась.) А я пошла дальше, путешествуя с места на место, снова и снова, пока, много лет спустя, не вернулась домой.

И когда меня нашла комендант, скользнула в мысли и сказала: «Для таких, как ты, есть работа», – я подумала, все ли агенты такие же, как я? Нет, не все – я убедилась в этом позже. Каждый из нас отклоняется от курса по-своему.

Голод ли это? Я не знаю.

Но как это, у тебя нет друзей? Блу! Вот уж ни за что бы не подумала. Не знаю… пожалуй, мы все представляем вас водящими хороводы вокруг костров, распевающими старые духоподъемные песни.

Тебе бывает одиноко?

Надеюсь, чай был вкусным. Тебе понравилось? Отлично. В следующий раз буду искать тебя в более многолюдном месте.

Твоя,

Рэд.

PS. Стесняюсь писать, но… Я заметила, что мои письма получаются довольно длинными. Если ты предпочитаешь, чтобы я выражала мысли более сжато, я постараюсь. Мне бы не хотелось навязываться.

PPS. Прости за небрежность моего приветственного обращения – кажется, так это называет миссис Ливитт? Вылетело из головы, какое название лондонцы Восьмой Пряди девятнадцатого века присвоили этому оттенку синей краски на импортном фарфоре. В противном случае я бы использовала его.

PPPS. Мы все равно победим.

Как говорил пророк: все люди строят большие корабли и лодки[10].

Императорский дворец стоит высоко в горах, расположенный между храмами его мумифицированных соправителей, каждому из которых служит отдельный верховный жрец. Каменные ступени и высотные мостки соединяют вершины по всему хребту. Цветут и процветают великие города. Низовья гор заняты фермами, а еще ниже, у самого берега, раскинулся удивительный, как гранаты в представлении местных, морской порт.

На берегу, конечно же, ведется торговля, а тростниковые лодки бороздят высокогорные озера. Кечуанские моряки и рыбаки знают ветра на ощупь, способны выйти сухими из любого шторма, ставят себя наравне с волнами. Горизонт западного океана всегда казался им стеной, за которым простирался край света. Но какой-то гений, всю жизнь наблюдавший за траекторией звезд и собиравший водоросли и обломки древесины, выброшенной на берег волнами, предположил, что за водой есть другая земля. Еще один гений, женщина, на десять лет старше первого, изобрела метод связывания тростника, гораздо более прочный и долговечный, чем тот, которым пользовались до нее ее матери; с помощью этого метода люди под ее руководством смогли построить лодку, такую большую, что та вмещала целую деревню.

На кой нам земля за водой, спрашивали юноши у первого гения, когда у нас нет возможности добраться туда? Это бесполезно, как пытаться достать луну с неба.

На кой нам прибрежный лов, спрашивали юноши у второго гения, когда у нас есть лодка, которая вмещает деревню?

К счастью, гениям известно, что юноши нередко бывают глупцами.

И потому они отправились к самому мудрому из известных им мудрецов: оба, по отдельности, поднялись на вершину горы по лестнице из тысяч и тысяч ступенек и в день аудиенций преклонили колени перед прадедом нынешнего императора, мумифицированным прямо на троне из золота и драгоценных камней, пышущем древностью и авторитетом, и сложили к ногам правителя свои дары. А тайные жрецы, что стоят за троном императора, давно не юноши, а некоторые никогда ими и не были, и уж они-то в состоянии провести линию из точки А в точку Б.

И вот по приказу пра-пра-императора строится порт, а к порту стекаются моряки, охочие до приключений. (Приключения одинаковы на всех прядях – они взывают к тем, кто готов рисковать своей жизнью, чтобы жить на полную катушку.) Вместе они поплывут в новый мир. Вместе поплывут в страну чудес и чудовищ. Течения подхватят их громоздкие корабли с рыбьими хвостами, груженные серебром и гобеленами, узлами и судьбами.

Рэд вяжет тростник огрубелыми, как древесная кора, пальцами. Она была одной из первых учениц второго гения – это Рэд надоумила ее обратиться за помощью к пра-пра-императору, это Рэд держала ее под локоть, когда они поднимались на гору. Здесь она не солдат и не генерал; здесь она женщина выше среднего роста, которая однажды вышла из леса полностью обнаженной и осталась тут жить. Она хорошо вяжет и плетет тростник, потому что она научилась. Когда она достроит этот корабль – серийную модель, которая будет вмещать уже не менее двух деревень, – корабль опустят на воду, и она уплывет вместе с ним, потому что кому-то нужно следить за узлами, чтобы те не ломались.

Рэд ведет сомнительную игру на этой пряди. Она вяжет узлы, а про себя решает описывать происходящее, используя образы из игры в го: ты помещаешь камень на доску, зная, что каждый ход может привести к множеству последствий. Атака – в то же время защита и в то же время другая атака. Исповедь – в то же время вызов и в то же время необходимость.