Дождь настолько сильный, что я не могу разглядеть других гостей сквозь него. На противоположной стороне бассейна — знакомая фигура, пятно бежевой рубашки и темные волосы. Я не могу разобрать его выражение лица, но, скорее всего, оно хмурое. И это только заставляет меня улыбнуться еще шире.
Единственное, что я вижу, — это то, что он повернулся ко мне.
4
Легко привыкнуть к пятизвездочному завтраку "шведский стол" и бесконечному времени, чтобы им насладиться. Следующее утро я провожу за своим обычным столиком с видом на океан, с тарелкой свежих фруктов, яичницей и беконом.
Это не так уж сложно.
Настоящим страданием будет возвращение к пятиминутной рутине с батончиком гранолы в машине перед приездом в школу на первый урок. Я оглядываю ресторан, смотрю на других гостей, наслаждающихся едой, и чувствую благодарность за то, что могу испытать такую роскошь, пусть даже на короткое время.
Я открываю блокнот и пишу вверху
А авторы должны что-то испытывать.
Некоторые из великих авторов побывали на войне, путешествовали или пропивали свой путь из одной страны в другую. Возможно, мое погружение в жизнь богатых людей не столь
Я убираю блокнот с грубыми набросками персонажей, которые я набросала за последние два дня, в сумку и прогуливаюсь по курорту. Лобби. Сады. Открытый бассейн. Многое знакомо, но есть места, которые я еще не видела. Тренажерный зал, спа, стойка консьержа.
Самое лучшее я оставляю напоследок. Секция бунгало.
Даже снаружи они выглядят роскошно и уединенно, предлагая гостям почувствовать вкус уединенной эксклюзивности. Дорожка между зданиями вымощена широким камнем песочного цвета и достаточно просторна, чтобы по ней мог проехать гольф-кар. Я уже видела несколько таких машин, припаркованных у лобби. Должно быть, они служат для перевозки сумок и гостей к их частным номерам. Дорожку окаймляют низкие живые изгороди, а вход в каждый корпус отгораживают ворота.
У бунгало также есть названия, выгравированные на деревянных дощечках у каждого входа. Одно бунгало называется "
Мое внимание привлекает бунгало с надписью
Очень красиво. Я обхожу его вокруг, где каменная дорожка проходит между
Ни одна клетка моего тела не тоскует по холодной зиме в Вашингтоне.
Я стою между двумя бунгало, которые прекрасно вписываются в пейзаж. Я делаю несколько снимков местности для вдохновения, прежде чем отправиться на пляж.
В этот момент я слышу голос, доносящийся из-за живой изгороди справа.
— Черт, — говорит человек. — Ладно. Как ты туда попал?
Ответа нет. Любопытство берет верх, и я приподнимаюсь на носочках, заглядывая за кустарник.
У бунгало есть отдельные внутренние дворики. Я замечаю затылок мужчины, затем пару плеч, прежде чем он наклоняется.
Похоже, это Филипп.
Он снова выпрямляется. И да, это рубашка на пуговицах и темные волосы.
В руках у него пустой пятигаллоновый кувшин для воды. У каждого бунгало должен быть свой, не то, что в главном здании отеля, где кулеры с водой равномерно расставлены в коридорах. Я мельком замечаю что-то крошечное, зеленое и бешено двигающееся внутри емкости.
Ящерица? Или лягушка?
— Я освобожу тебя в этой живой изгороди… — Слова едва слышны, он говорит сам с собой, но я все равно их улавливаю.
Я скрываюсь из виду и продолжаю спускаться к пляжу, моя улыбка становится еще шире.
Похоже, это место пробуждает лучшее в каждом.
У меня есть еще час до похода на сноркелинг. Я провожу его на пляже, сидя с ногами на песке, и отправляю несколько быстрых фотографий родителям и Бекки.