Как птичка в клетке

За невеселыми мыслями я не заметила, как мы долетели. Самолет затормозил и остановился. Сэм заметно расслабился и отпустил мою руку, которую держал все время полета. На взлетной полосе нас уже встречали, и картина повторилась снова. Едва я пересела в коляску, как два парня легко подхватили ее и без усилий снесли меня вниз по трапу. Там ждал Сэм, открыв дверцу машины. Когда я пересела в салон, то сразу заметно занервничала. Пришла очередь Сэма успокаивать меня.

— Детка, пожалуйста, послушай меня. Тебе нечего бояться. Нам надо выяснить у этого Алексея, что разболтала пьяная Олга. А это можно сделать только одним путем — вывести его из себя. Так что, говори ему, что хочешь, лишь бы он себя не контролировал. Это наш с тобой единственный шанс.

Он горько усмехнулся и продолжил:

— Это у вас, женщин, хорошо, получается: выводить из себя. Так что уж постарайся, детка. — Он задумался и добавил: — И еще одно, я тебя попрошу, не пугай больше так Итана!

Я непонимающе на него посмотрела. А он в ответ вновь улыбнулся.

— В ту ночь, когда ты ему позвонила, он прилетел ко мне, взял двоих охранников и помчался к тебе, — объяснял Сэм. — А затем ранним утром весь бледный, с тобою на руках приехал на такси. Я его таким еще никогда не видел. Он не отходил от тебя, пока ты не очнулась. Так что больше не пугай его. Хорошо?

Я, конечно, дала обещание.

Мы подъехали к ресторану, Сэм вышел из машины, обошел ее и открыл дверцу, чтобы помочь мне пересесть в коляску. Швейцар открыл перед нами дверь пафосного заведения, и Сэм повез меня внутрь. Мельком я заметила чью-то охрану, показавшеюся знакомой. Это были парни Алексея, но и Сэм тоже оставил свою на входе.

Внутри ресторана приглушенный свет создавал ощущение уюта и уединенности. На столиках, покрытых светлыми скатертями, поблескивали начищенные до блеска столовые приборы и бросали блики бокалы. Сэм подвез меня к одному столику, за которым уже сидел человек. Он был похож на итальянца: смуглая кожа выделялась на фоне его лица даже при приглушенном свете ресторана, черные глаза прожигали таинственным взглядом. Конечно, не в первый раз я чувствовала  на себе такой испытывающий взгляд, поэтому в ответ тоже пристально посмотрела на него.

Сэм поздоровался с ним и опустился рядом со мной на кожаный диван. Этот мужчина закончил рассматривать меня и заговорил с сильным акцентом.

— Значит, ты и есть Лана?

— Да, я Лана. — Я кивнула.

— А я друг Сэма, Грэг, — представился он.

— Очень приятно познакомиться, — ответила я и протянула руку.

Грэг привстал с дивана и слегка пожал протянутую ладонь. И тут я увидела идущего к нам "виновника торжества", что заставило меня вздрогнуть и спрятать руки под стол. Я не хотела, чтобы он пожимал мне ладонь. Но он и не собирался этого делать, лишь небрежно кивнул в сторону присутствующих, плюхнулся на диван и, вальяжно развалившись, уставился на меня. Принялся нахально рассматривать, а потом вдруг как-то неожиданно заговорил:

— Вот ты какая, Лана. Хороша девка! Если бы не знал, где ты родилась… — он облизнулся и продолжил: — То подумал бы, что аристократка. Жаль, что я тебя в России не рассмотрел.

От его нахальной речи меня передернуло. Хотелось высказать все, что я думала об этом негодяе, но Сэм, наверное, видя мое состояние, наклонился над столом и взял под скатертью мою руку. Как бы говоря: "Еще не время, потерпи". Я сдержалась, а между тем этот напыщенный петух продолжил свою речь, при этом думая, что она мне должна нравиться? Он все говорил, говорил, потом его окончательно понесло, он полез в карман пиджака и достал плоский футляр. Положил рядом со мной и, глядя на меня маслеными глазкам, сказал:

— Открой, тебе понравится.

И тут Сэм отпустил мою руку под столом и легонько похлопал по ней.

— Что это? — небрежно бросила я.

Он гаденько ухмыльнулся.

— Открой, уверен, тебе понравится эта безделушка. Твоей подружке они нравились.

А вот это он зря сказал!

— Знаешь, Алексей! Нечего я у тебя брать не буду. Да и засунь свою побрякушку, сам знаешь куда. Я не продаюсь, и тебе не хватит всех твоих денег, чтобы меня купить. И что в тебе нашла Лелька, не понимаю?!

В запале я вытащила руки и положила на стол. Алексей, по всей видимости, не ожидал от меня такой речи, он рассчитывал на другую реакцию. Побагровев, он схватил меня за руку и со злостью сжал, оставляя на моем запястье синяки. В ту же секунду Сэм кинулся и схватил Алексея одной рукой за горло, а другой за руку, которая держала мое запястье.

Рука Алексея выпустила мою, и он прохрипел: «Отпусти». Но Сэм продолжал держать его горло.

— Отпусти, — опять прохрипел он.

Тогда, наконец, вмешался друг Сэма. Он быстро поднялся со стула и положил свою руку на плечо отца Итана, при этом что-то шепча ему по-английски. Тот отпустил горло Алексея, который закашлялся, хватая воздух, и повалился на спинку дивана. При этом Грэг навис над Алексеем и сказал негромко, но таким голосом, от которого мурашки побежали по коже:

— На этот раз я прощаю твою выходку, Алексей! Но если ты еще раз протянешь к девочке свои поганые руки, я их лично тебе укорочу! Ты меня понял?!