Как работает исцеление. Как настроить внутренние ресурсы организма на выздоровление

Это занятие служило одним из главных источников радости и смысла в ее жизни. Я часто видел ее в палатах и коридорах больницы, толкающую перед собой тележку с бесплатными книгами для пациентов и гостей. Она знакомилась с постоянными посетителями, наиболее серьезно больными пациентами, приносила им специально подобранные книги, которые, как она считала, могли им понравиться. Артрит проявлялся болями в суставах рук и коленях, из-за чего становилось намного сложнее тянутся за книгами и выдавать их.

Норме нравилось приходить ко мне, и она любила, когда я «занимался» ее здоровьем, хотя все, что я мог ей предложить, это болеутоляющие и рекомендации по примочкам и лечебной гимнастике. Все это не особо помогало, и ее болезнь прогрессировала. Ее волонтерская работа сократилась, и ей стало грустно. Потом я нашел кое-что, что могло ей помочь, — никотинамид, разновидность витамина Б. Я обнаружил у себя книгу о нем в стопке старых учебников из колледжа, которая была написана доктором Уильямом Кауфманом и опубликована в 1949 году. Доктор Кауфман долгое время прописывал большие дозы никотинамида тысячам пациентов. И внимательно замерял и записывал уровень боли, сил и двигательной активности каждого, кто принимал это лекарство, что было необычно для доктора частной практики. Он фиксировал, что боль пациентов ослабевала, а силы и настроение значительно улучшались, и им было легче двигаться, если они принимали никотинамид. Это оказалось идеальным вариантом для Нормы. Единственная проблема заключалась в том, что эффективность никотинамида никогда не была научно доказана в тех самых двойных слепых плацебо-контролируемых рандомизированных исследованиях. Из-за нехватки научных доказательств я не мог прописать никотинамид. Поэтому я решил научно зафиксировать его эффективность самостоятельно с помощью Нормы и других больных с артритом.

Как только я открыл запись на исследование, Норма тут же зарегистрировалась и стала одним из самых инициативных пациентов. Она регистрировала все свои показатели и согласилась участвовать в эксперименте: ей должны были давать никотинамид или одинаково выглядящие таблетки плацебо. Ни я, ни она не должны были знать, что она принимает, до окончания эксперимента. Она начала курс лечения, который включал в себя прием двух таблеток три раза в день. Уже в первую неделю наметилось улучшение, а через три месяца эксперимента артрит отступил. Она начала всем советовать вступить в нашу программу лечения, и это стало моей лучшей неофициальной рекламой. Вскоре она перестала ходить с палочкой, возобновила полноценную волонтерскую работу в госпитале, ее настроение заметно улучшилось, она снова стала крепко спать. Окружающие замечали, что ее обычно затекающие, напряженные мышцы, теперь двигались свободнее. Дочь Нормы пришла ко мне, чтобы лично поблагодарить меня за помощь матери. «Норма теперь чаще улыбается», — сказала она мне Она была счастлива, и я был счастлив, ведь нашел лекарство от артрита! Я стану знаменитым! Так мне тогда казалось.

Когда эксперимент был закончен, я снял защитную этикетку, чтобы узнать, что принимала Норма — никотинамид или плацебо. Она принимала плацебо. Я был поражен, подумал, что что-то было не так с этикеткой, наклеенной фармацевтом, проверил и перепроверил наклейки, идентификационные номера и то, как раскладывали таблетки. Все было в порядке. Норма чувствовала себя значительно лучше почти на 80 % после приема плацебо.

Никотинамид имел положительное действие — совсем небольшое. Когда мы проанализировали с точки зрения статистики разницу в состоянии у тех, кто принимал плацебо, и у тех, кого лечили никотинамидом, результаты последних были немного лучше. Но лишь немного. В среднем те, кто принимал витамин, улучшили состояние на 29 %, в то время как пациенты на плацебо — на 10 %. Конечно, статистика говорила в пользу витамина, но в целом разница была невелика, и к тому же у «пустышки» не было побочных эффектов, а никотинамид в больших дозах мог вызвать проблемы с печенью у некоторых пациентов. Это было разочарование. В итоге я не нашел никакого лекарства от артрита. Но тогда, почему Норме стало настолько лучше. Что запустило процесс ее излечения? Была ли она лишь необычным пациентом — отклонением от общепринятых норм? Неужели я просто выбрал не того больного для участия в эксперименте? Может, я неправильно провел исследование. Выбрал неверное лекарство.

Ее случай не был отклонением от нормы.