Как работает мозг

Последовало потрясенное молчание, после чего все жители деревни разразились хохотом; они улюлюкали, сотрясались и давились от безудержного смеха. Похоже, я решил, что вождь бисааситери женат на женщине по имени «лохматая промежность». Также обнаружилось, что я называл вождя «длинный член», его брата – «орлиное дерьмо», одного из его сыновей – «засранец», а дочь – «пердушка». Кровь застучала у меня в висках, когда я осознал, что за пять месяцев напряженной работы по сбору генеалогических данных мне нечего предъявить, кроме полной ерунды[653].

Конечно, мы бы никогда не стали смеяться над такими инфантильными шутками. Наш юмор всегда «пикантный», «житейский», «колоритный», «фривольный», «сочный» или «раблезианский». Секс и экскременты напоминают о том, что кто бы ни претендовал на то, что он двадцать четыре часа в сутки сохраняет достоинство, его утверждение неубедительно. Так называемое разумное животное испытывает безудержное желание спариваться, стонать и извиваться. И, как писал Исак Динесен, «что есть человек, если подумать, если не гениальная и точная машина, которая бесконечно искусно превращает ширазское красное вино в мочу?».

Впрочем, как ни странно, юмор одновременно является излюбленной тактикой в риторике и интеллектуальных дебатах. Остроумие в руках искусного полемиста может превращаться в опасное оружие. Рональд Рейган своей популярностью и эффективностью на посту президента был во многом обязан своей способности одним остроумным замечанием заставить замолчать оппонентов и критиков – хотя бы на минуту; например, отражая вопросы о праве на аборт, он как-то сказал: «Как я вижу, все, кто выступает за аборты, уже успели родиться». Философы любят пересказывать реальную историю о теоретике, который заявил на научной конференции, что хотя в некоторых языках для выражения утверждения используется двойное отрицание, ни в одном языке не используется двойное утверждение для выражения отрицания. Один из слушателей в задних рядах ответил на это: «Да-да…». Может быть, Вольтер и был прав, когда писал, что «остроумное высказывание ровным счетом ничего не доказывает», сам Вольтер был известен своей склонностью к использованию как раз таких высказываний. Идеальное саркастическое замечание может принести оратору мгновенную победу – заслуженную или нет – и заставить его оппонентов замолчать. Мы часто видим, что в одном емком изречении содержится истина, на доказывание которой другими словами ушло бы несколько страниц.

* * *

И здесь мы подходим к предпринятой Кестлером попытке обратного проектирования юмора. Кестлер был одним из первых энтузиастов когнитивистики в то время, когда повсюду доминировал бихевиоризм, и первым обратил внимание на имеющийся в мышлении инвентарь систем правил, способов интерпретаций, образов мыслей и систем координат. Юмор, по его словам, начинается с нити рассуждений в одной системе координат, которая сталкивается с несоответствием: событием или утверждением, которое не имеет смысла в контексте всего, что было до этого. Несоответствие можно разрешить, перейдя к другой системе координат, в которой событие будет иметь значение. А в этой системе отсчета положение данного человека будет преуменьшено.

Кестлер называет этот переход «бисоциацией». Многие примеры юмора, приводимые Кестлером, неподвластны времени, поэтому я продемонстрирую эту теорию парой примеров; правда, мне придется в подробностях проанализировать их, из-за чего с юмористическим эффектом придется распрощаться. Леди Астор говорит Уинстону Черчиллю: «Если бы вы были моим мужем, я бы подсыпала вам в чай яду». Он отвечает: «Если бы вы были моей женой, я бы его выпил». Этот ответ парадоксален с точки зрения системы координат убийства, потому что обычно людям не хочется быть убитыми. Несоответствие разрешается путем переключения на систему координат самоубийства, в которой смерть является желанным избавлением от страданий. В этой системе координат леди Астор – причина неудачного брака, а это далеко не лучшая роль.