Как работать над собой. И создать будущее, которое отличается от настоящего

Из-за того, что я часто чувствовала себя «не такой», сколько я себя помню, меня интересовало, что заставляет людей вести себя именно так, как они это делают. Неудивительно, что вскоре я поняла, что хочу стать психологом. Я не только хотела помогать людям; я хотела понимать их. Я хотела иметь возможность ткнуть в исследование и сказать: «Видишь! Вот почему ты именно такой! Вот почему я именно такая!» Этот интерес привел меня в Корнеллский университет, где я изучала психологию, а затем и на докторскую программу по клинической психологии в Новую школу социальных исследований в Нью-Йорке. Благодаря модели «ученый-практик», которой придерживалась программа, от меня требовалось одновременно и проводить исследования, и вести терапевтические сессии. Я была как губка, жадно впитывала всю доступную информацию о различных подходах к терапии, потому что знала, что хочу практиковать так, чтобы действительно помочь другим понять себя и исцелиться.

Там я познакомилась с когнитивно-поведенческой терапией (КПТ) – стандартизированным подходом к терапии, очень четко устроенным и ориентированным на достижение поставленных целей. Во время сеансов КПТ клиенты часто фокусируются на одной проблеме: это может быть депрессия, чувство тревожности в толпе или проблемы в браке. Цель этого метода – помочь пациенту выявить некорректные мыслительные паттерны, лежащие в основе его поведения; это процесс, который порой помогает найти облегчение в череде беспокойных чувств.

Модель КПТ основана на идее того, что наши мысли влияют на эмоции и в конечном счете на поведение. Меняя отношения со своими мыслями, мы меняем весь каскад эмоций, захлестывающих наше тело и побуждающих действовать определенным образом, – это краеугольный камень всей работы, описанной в этой книге. КПТ часто называют «золотым стандартом» психотерапии, потому что ее легко воспроизводимые, повторяемые структура и формат отлично подходят для лабораторных исследований. И хотя изучение этой модели преподало мне ценный урок о силе мыслей, при применении на практике она может оказаться не совсем гибкой. Во время практики с клиентами порой создавалось ощущение некой скованности, словно КПТ не слишком подходила для уникальной личности, сидящей передо мной.

Во время учебы в аспирантуре меня больше привлекала интерперсональная, или межличностная, терапия (ИПТ) – более открытая терапевтическая модель, которая использует связь между клиентом и терапевтом как катализатор для улучшения других отношений в жизни клиента. У большинства из нас в той или иной области жизни есть проблемные отношения – с семьей, партнерами, друзьями или коллегами, – поэтому новая, положительная динамика при контакте с терапевтом может оказаться весьма целительной. То, как мы проявляем себя в отношениях, в действительности свидетельствует об общем благополучии. Я полностью согласна с тем, что то, как мы раскрываемся в отношениях, аналогично тому, как мы раскрываемся в жизни, – и эту тему мы будем исследовать на протяжении всей книги. В рамках холистической психологии мы также учитываем понимание того, что наши отношения строятся по образцу самых ранних связей с родителями; этот акт моделирования поведения, называемый психологическим обусловливанием, мы подробнее рассмотрим в главе 2.

В ходе обучения я изучала психодинамические подходы, теории разума, которые выдвигают гипотезу, что людьми движут внутренние силы. Я изучала эти модели – те, что обычно ассоциируются с клише кушетки и аналитика с трубкой в зубах – в Нью-Йоркском психоаналитическом обществе и институте и в Филадельфийской школе психоанализа. Там я узнала о притяжении подсознания – глубинной части психики, которая хранит воспоминания и является источником наших стремлений, автоматических инстинктов и мотивации. Начав свою практику, я обрела глубокое понимание роли нашего подсознания. Я постоянно замечала, как мои клиенты осознавали, какие аспекты жизни нуждаются в изменениях – использование психоактивных веществ в качестве отвлекающего маневра, вспышки гнева в романтических отношениях, возвращение к детским паттернам поведения в семейных отношениях, – и каждый раз они возвращались к терапии с историей, которая отражала один и тот же повторяющийся подсознательный цикл. То же самое я видела в себе. Это осознание сыграло важную роль в создании и развитии философии холистической психологии.