Как распинали мистера Кэйтерера

— Ну-ну, — буркнул папа. — Это может нам пригодиться, но если юноша целует дядину секретаршу — это еще не преступление. Было бы странно, если бы он ее не целовал.

— А она хорошенькая? — спросила мисс Кинан.

— Спроси Робина. По-моему, так просто скользкая особа!

— Она обладает, — осторожно ответствовал я, — весьма привлекательной внешностью.

— Блондинка, бьюсь об заклад!

На это я не ответил, так как связь подобного замечания с нашим расследованием оставалась для меня столь же загадочной, как и способ, каким мисс Кинан пришла к подобному выводу.

— Послушайте, мистер Тин, — в лицо мисс Кинан еще звала нас с папой по фамилии, хотя мне доводилось слышать, как, говоря о нас заглазно, она отбрасывала даже этот последний барьер между работником и нанимателем, — вы ведь не собираетесь рассказывать об этом мистеру Кэйтереру?

— А почему бы и нет? — спросил я; следовало бы спросить скорее, по какому праву она оспаривает мои намерения, но это привело бы к перебранке с папой, который преднамеренно поощрял ее постоянное вмешательство в наши дела.

— Ну, потому... потому, что это вовсе его не касается. Верно? — обратилась она к папе за поддержкой.

— Совершенно верно, — согласился папа с таким видом, будто и впрямь так думал. Я-то знал, что он не всерьез, просто он органически не мог принять мою сторону против мисс Кинан, какие бы глупости ему ни приходилось в результате защищать.

— А я думаю, нет. — Я стоял на своем. — Он нас нанял собирать сведения о его делах, и все, что нам удалось узнать, — его собственность.

— Вы меня удивляете, мистер Тин! Вы же поэт!

— Мисс Кинан, это правда, что по призванию и зову души я поэт, но верно и то, что в результате родительского насилия я детектив; а поскольку я детектив, то и выполнять свою работу я намерен наиболее профессионально и эффективно. Не секрет, что многие аспекты нашей работы были и остаются для меня отвратительными, но я не могу на этом основании их избегать.

Папа с преувеличенной сердечностью шумно захлопал в ладоши.

— Вот это мой мальчик, правда, Флоренс! — похвастался он с той фальшивой гордостью, которую так любил проявлять. — Хладнокровен, как головастик! Щеночек ты мой!

— Знаете, что я думаю? — произнесла мисс Кинан. — Что эта мисс Бренэм очаровала вашего сына и он на них доносит из ревности!

— Возможно. — Как еще можно ответить на столь идиотское обвинение? — Во всяком случае мне кажется, что если я скрою эту или какую-то иную информацию от мистера Кэйтерера, то это станет нарушением моего долга, так что я ему обязательно сообщу.

Так я и сделал на следующее утро в кабинете бизнесмена.

— Вы меня не больно-то удивили, — сказал он грудным голосом, чуть не ломая сигару в руках и явно не замечая наносимого ей ущерба. — Я подозревал нечто в этом роде. Это неважно. Я решил послать Форда в Китай сегодняшним же пароходом. К утечке это отношения не имеет, можете быть уверены. У вас есть ко мне что-то еще?

Ничего другого у меня к нему не было; так я и сказал и покинул офис, выяснив по дороге у посыльного, что мистер

Наджент еще не приходил. В вестибюле я зашел в телефонную будку и позвонил папе.

— Я хотел бы подержать Наджента под наблюдением, но сам не могу — он меня знает. Можешь выделить мне оперативника?

— Да. Смиттс на месте. Ты где?

— В вестибюле у Кэйтерера — здание Национального банка «Симэнс».

— Ладно. Я пришлю тебе Смиттса.

Я надеялся, что Смиттс объявится раньше Наджента, чтобы препоручить молодого человека оперативнику и тем завершить свое участие в наблюдении, но, к несчастью, когда я вышел из кабинки, Наджент уже направлялся к лифту. Спустя пять минут приехал Смиттс, один из тех, кого мы время от времени нанимали, невысокий рыжеватый человечек с преждевременными вертикальными морщинами на щеках и неожиданно наблюдательными водянисто-голубыми глазами.

— Смиттс, я хочу, чтобы вы проследили за одним человеком. Его зовут Форд Наджент, и, скорее всего, он сегодня во второй половине дня отплывает в Китай. Я хочу знать, что он будет делать до отбытия. Позвоните мне из порта, как только он туда доберется.

— Будет сделано, — пообещал он.

— Очень хорошо. А теперь вам лучше занять место у входной двери, чтобы он не заметил нас вместе. Когда он выйдет, я с ним заговорю и пройду к лифту, как будто собираюсь подняться в контору. А вы последуете за ним.

Однако моему плану не суждено было осуществиться; Наджент вышел из лифта с мисс Бренэм, и, когда я заговорил с ним, он схватил меня за руку.

— Как поживаете, мистер Тин? — весело поприветствовал он меня. — Как там ваши секретики?

Он показался мне возбужденным, несомненно, перспективой поездки в Китай и шансом «кого-нибудь подстрелить».

— Доброе утро, мисс Бренэм. Доброе утро, мистер Наджент, — ответил я.

— Лишних пара часиков найдется? — спросил он и, когда я заколебался, добавил: — Вы их отнюдь не впустую потратите. Вот что: если вы пойдете с нами и пообещаете не слишком докучать и не покидать нас, пока мы не закончим, я вам кое-что расскажу насчет вашей утечки.