Как разозлить дракона

Стоик изо всех сил гнал от себя мысль: «Почему Иккингу всегда надо выставить себя на посмешище? Почему он не может дружить с кем-нибудь подобающе буйным и нормальным? И почему он с ног до головы в песке?»

Наконец мысль отступила, и он, храня верность семье, громко крикнул:

– Мой сын прав! Этот странный мелкий воин одет в самую последнюю надувную защиту!

Но Стоика переорала толпа, скандировавшая:

– ХУ-ЛИ-ГА-НЫ В ПО-ПЛАВ-КАХ! ХУ-ЛИ-ГА-НЫ В ПО-ПЛАВ-КАХ!

И тут, к неимоверному облегчению Стоика, протрубил рог – ТУРУ-РУ-РУ-У-УМ-М-М! – объявив начало гонки, и воины-викинги позабыли дразнить Хулиганов. Толпа обезумела, когда участники Заплыва ломанулись в воду, словно стадо бизонов: косы реяли, животы колыхались на ледяном ветру.

– ВПЕРЕД, БОЙ-БАБЫ, ВПЕРЕД!

– ДАВАЙ, ДУШЕГУБЫ!

– УРА ХУЛИГАНАМ!

Сморкала быстро пробежал по мелководью, поигрывая мышцами и махая толпе, а затем изящно погрузился воду и поплыл прочь ужасно мощным кролем.

Стоик, изо всех сил сдерживая разочарование, подошел к сыну и сурово отчитал его:

– Иккинг, ты – будущий воин, а сейчас – НЕПОДХОДЯЩИЙ момент, чтобы поиграть в песочек.

– Да не играл я! – возразил Иккинг. – Я покрыт песком, потому что… потому что…

Но Стоик уже величественно удалился.

– Медуза-подопри-пузо! – выругался Рыбьеног, завертевшись на месте. – Я вообще НИЧЕГО теперь не вижу!

Жир толстокрыла залепил ему очки, и видно сквозь них было как сквозь плотный желто-зеленый туман. Бедный Рыбьеног заковылял куда глаза глядели – ровно в ПРОТИВОПОЛОЖНОМ от океана направлении.

– Эй, постой, – улыбнулась Камикадза, – разве море не в другую сторону?

– Рыбьеног! – встревоженно зашипел Иккинг. – Ты не туда идешь!

Толпа разделилась между подбадриванием воинов и смехом при виде единственных троих, кто еще не стартовал, а именно Иккинга, Рыбьенога и Камикадзы.

Рыбьеног в панике припустил прочь от берега еще быстрее, выставив руки перед собой, и причитал:

– Я ничего не вижу, я ничего не вижу!

А Иккинг и Камикадза бежали за ним, выкрикивая:

– Не туда, Рыбьеног, не туда!

– ХА-ХА-ХА-ХА-ХА! – угорала толпа зрителей, расступаясь и пропуская бедного слепого Рыбьенога, чтоб и дальше ковылял по пляжу.

Наконец бедняга споткнулся о брошенные кем-то штаны, тут Иккингу удалось его нагнать и с помощью Камикадзы развернуть в сторону океана.

От всей этой истории Кровожадному Карасику было так стыдно, что он вошел в обжигающе-ледяную воду, где аж дыхание перехватывало от холода, почти с облегчением.

Сгорая от стыда, он не заметил, что случилось с его отцом и Большегрудой Бертой.

А случилось вот что. Стоик Обширный, Большегрудая Берта и Обжора Душегуб неторопливо входили в полосу прибоя. Все трое не сомневались в победе. Стоик позабыл о своем разочаровании в сыне, поскольку припомнил кое-что забавное.

– Вот что я скажу тебе, Берта, – прошептал он, дружески ткнув Бой-бабу в плечо, – давай договоримся, кто бы из нас ни выиграл, проучить Обжору. Загадаем ему такое желание: пусть пройдет на веслах через Угрюмое море в ванне с подштанниками на голове!

Большегрудая Берта ржала, пока слезы не потекли по ее волосатым щекам.

– В кои-то веки, Стоик, старый ты боров, – прогремела она, – тебя посетила хорошая идея! План, значит, такой…

Они как раз входили в воду, когда Обжора что-то хрюкнул своему помощнику. В глазах Проглота вспыхнул недобрый огонек, но он в изысканных выражениях перевел:

– Обжора невольно заметил, что вы используете старомодный ЖИР ТОЛСТОКРЫЛА – он держит холод и вполовину не так хорошо, как масло темно-претемно-лилового мясоклыка, которым намазан Обжора… Стоит нанести его на кожу, в жизни не замерзнешь. Держится до следующей зимы.

– Клянусь обрезками Торовых ногтей! – воскликнула Берта, окинув разочарованным взглядом свои лоснящиеся от зеленого жира телеса. – Я-то думала, у меня последний писк моды!

Стоик с восхищением и завистью таращился на сияющую лиловую грудь Обжоры. Обжоре было так тепло под слоем масла темно-претемно-лилового мясоклыка, что от его татуированной груди поднимался легкий парок и уносился ветром.

– Обжора хочет честной борьбы, – угодливо улыбнулся Проглот. – Почему бы вам не попробовать эту мазь, чтобы уравнять шансы? Мы оставили горшок как раз позади вас, у кромки воды… Нам он больше не нужен, поскольку достаточно всего одного слоя…

– Ну, это невероятно любезно с твоей стороны, Обжора! – просиял Стоик. – Но погоди, как мы вернемся? Гонка ведь уже началась.

Проглот небрежно отмахнулся от этой мысли.

– Да нет… – весело заверил он вождей. – Нет, считается, что вы еще не начали Заплыв, если вы не плывете… Вы разве не знали?

Стоик и Большегрудая Берта сказали: «Ах да, конечно!» – и с умным видом закивали, как будто на самом деле всю дорогу знали о таком правиле. Они повернули назад и побрели к берегу за черным горшочком с маслом мясоклыка, стоявшим всего в паре шагов от кромки воды…

– Ну и жулик этот Обжора! – Стоик неодобрительно поцокал языком. – Вот уж действительно честная борьба! Глянь! Тут практически ничего не осталось.