Как решаются нравственные вопросы французской драмой

Если литература данной эпохи есть зеркало этой эпохи, то эта аксiома еще очевидне въ вопрос о театр. Припомните псевдоклассическую фрацузскую комедiю, заразившую всю Европу въ блестящее время подражанiя всему французскому. Но о классицизм я не скажу ни слова. Я прошу только читателя мысленно пробжать за мной по той эпох, въ которую аристократическая придворная Францiя наслаждалась старикомъ Расиномъ, принимавшимъ немалую долю участiя въ воспитанiи того могучаго, героическаго, энергическаго населенiя XVIII вка, которое и теперь поражаетъ насъ своимъ величiемъ. Никто изъ здраво – развитыхъ людей не станетъ искать греческихъ и римскихъ героевъ въ какомъ – нибудь Британик или Федр; напротивъ того, подъ римской тогой, надтой еще на французскiй манеръ, потомучто такъ казалось грацiозне, всякiй узнаетъ придворнаго аристократа памятнаго всмъ вка Людовика XIV, ставшаго моделью для подражанiя отъ Мадрита до молодого Петербурга. Духъ подражанiя и копированiя усвоился особенно хорошо высшими слоями на русской почв. Съ тхъ поръ многое перемнилось во Францiи, но духъ подражанiя, привившiйся особенно глубоко къ екатерининской аристократiи, не замчалъ, что оригиналъ уже измнился, и не разъ, и не два, продолжалъ повторять копiи, утратившiя всякiй смыслъ и значенiе. Парижскiй дворъ перехалъ въ Кобленцъ во время передлки тюльерiйскаго дворца, какъ выражается одинъ езуитскiй учебникъ; Банапарте, фельдмаршалъ Людовика XVII, управлялъ Францiей отъ имени короля, классическая трагедiя уступила мсто безцвтной драм временъ имперiи, – подражанiе продолжалось; королевское семейство съ дворомъ возвратилось въ Тюльери, какiе – то новые, невдомые люди, неаристократическаго происхожденiя, избираютъ своего короля, гордящагося тмъ, что онъ не аристократъ, – подражанiе прежнимъ временамъ продолжается; дворъ вмсто Кобленца переселяется въ окрестности Лондона, – таже исторiя. Но есть вдь нкоторая разница между Расиномъ, Бомарше, В. Гюго и Скрибомъ. У насъ этого не замчаютъ. Театръ представляетъ историческую эпоху, ея стремленiя, надежды, упованiя, господствующiя идеи, силы, сословiя. Вдь въ Париж всякiй разъ иная публика восхищалась смнявшими другъ друга писателями. Парижъ дворянскiй, аристократическiй и Парижъ буржуазный, мщанскiй – столько не похожи другъ на друга, какъ Расинъ на Скриба. Въ нашей литератур такихъ перемнъ не было и дай – богъ, чтобъ никогда не было. Но чт'o можно заключить объ обществ, въ которомъ единственное звено, связывающее столь разнородныя вещи – духъ подражанiя!

Современная французская сцена изображаетъ эпоху господства буржуазiи. По двумъ – тремъ авторамъ, по десяти комедiямъ, ими написаннымъ, будущему историку легко будетъ нарисовать всю эпоху со всми ея стремленiями, со всею ея нравственностью. Какимъ рзкимъ штрихомъ оттнитъ онъ дв эпохи, выраженныя Бомарше и Скрибомъ, рисовавшими портреты свои съ того же буржуа; но въ первой эпох этотъ буржуа былъ за народъ; онъ былъ нацiоналенъ, золъ, остеръ, уменъ, онъ чувствовалъ силу, онъ готовъ былъ на бой, онъ не назывался даже буржуа: это былъ великiй, талантливый tiers. Теперешнiй буржуа, собственникъ, лавочникъ, рантье – совсмъ другое. Загляните въ Скриба и позадумайтесь хорошенько, если вы небоитесь думать.

Въ Париж считается тридцать театровъ, расходы на нихъ громадные; вроятно таковы же и доходы. Кмъ они держатся? неужели блузниками или сотнею иностранцевъ? Нтъ, они существуютъ для буржуазiи, и буржуазiею, которая ими наслаждается, въ нихъ учится, выражаетъ свои стремленiя, свой уровень нравственности, и черезъ нихъ же высказываются представители ея мысли, ея таланты. И на первомъ план стоитъ Скрибъ.