— Послушай, — вдруг сказала Седа, — может быть уже пора ей открыться. И, не получив ответа, продолжила, — Она тебе нравиться, так прояви свой интерес к ней, обозначь, наконец, свое присутствие в ее жизни, и дай ей возможность узнать тебя. Уже три года ты тратишь зря ее и свое время.
— Седа, ты разве не помнишь в каком состоянии она была. Ты сама женщина и прошла через что-то похожее. Полагаю, тогда она была озабочена тем, как ей выжить, как родить ребенка и на что жить. Думаешь то, что я чувствовал к ней, имело бы на тот момент какое-то значение?
— Возможно, ты прав. Но прямо сейчас ситуация складывается так, что ты должен выйти из тени.
— Да что случилось-то? — в его голосе уже звенела тревога.
Седа передала ему свой разговор с Дефне. Желая подтолкнуть друга к принятию давно назревшего, по ее мнению, решения, она немного сгустила краски, говоря о страхе Дефне перед возможной встречей с бывшим мужем, бросившим ее в день свадьбы. Впрочем, история Дефне Патрику была уже хорошо известна. Познакомившись с ней у Вудстоков, он привел девушку на работу в галерею и рекомендовал ее особым образом Седе, дав понять, что она находится под его личным покровительством. Седу удивляло, что он не общался с Дефне, а вот ей самой звонил каждую неделю, узнавая, как идут дела у нового сотрудника. Когда Дефне, узнав о своей беременности, пришла к Седе за советом и рассказала свою историю, она заколебалась, не желая выдавать тайну девушки. Но ведь рано или поздно правда вышла бы наружу, так что скрывать смысла не было, поэтому Седа рассказала Патрику историю Дефне. Она хорошо знала своего друга и видела по выражению его лица, что он потрясен. На следующий день он зашел к ней в офис и положил на ее стол знакомый конверт.
— Это для Дефне, — сказал он. Оплачивай из этих денег все необходимые медицинские услуги, ежемесячные премии ‒ придумай сама за что ‒ но в размере достаточном, чтобы она не нуждалась. Продолжай звонить каждую неделю, а в случае чрезвычайных обстоятельств, звони в любое время дня и ночи.
— Ого, Патрик! Что это? Отчего такое участие в судьбе едва знакомой девушки? — она потрясенно прикрыла рот ладошкой. — Боже, боже! Это то, о чем я думаю? То самое?
— Оставь эту тему, Седа. Даже не начинай…
В этот день Дефне приехала домой раньше обычного. Вернувшаяся с деловой встречи Седа отправила ее отдыхать, напомнив, что вечером зайдет, возможно с гостем, правда не уточнила с кем. События дня настолько вымотали Дефне, что она не стала возражать и задавать уточняющих вопросов.
Дома было тихо, но детский голосок был слышен на заднем дворе. Мерт играл там под бдительным присмотром няни. Дефне поднялась к себе в комнату, приняла душ и одела домашнюю одежду. Постояла на кухне, думая нужно ли что-то приготовить к приходу Седы, но решив, что можно будет обойтись чаем, пошла на задний двор. Ее сынок в упоении носился по двору, гоняясь за бабочкой и смешно перебирая своими пухлыми босыми ножками. Увидев мать, он радостно взвизгнул и с разбега ткнулся ей в колени.
— Душа моя, да ты меня сейчас уронишь. — ласково проговорила Дефне.
— Я правда сильный? Я буду засисять тебя. Хотесь? Смотри, у меня есть палка! — и малыш схватил черенок от детской лопатки.
Дефне вопросительно посмотрела на няню. — Сломал… — горестно ответила та.
— Я поциню, — серьезно заверил Мерт и, насупив брови, попытался соединить две детали. Поняв, что ничего не выходит, он не расстроился и снова обнял мать за колени.
Подняв малыша на руки, Дефне присела на качели, стоящие на заднем дворе, Мерт тут же соскочил, встал рядом и попытался ее покачать.
— Айшегюль, вы можете идти, я сама покормлю сына и уложу спать. Будете уходить, просто посильнее захлопните дверь. Надеюсь, вы подумаете о моем предложении.
Она слышала, как няня ушла, но ей не хотелось переходить в дом, солнышко садилось и, наконец, потянуло прохладой. Дефне расслабилась, тревога дня уходила, ее сын был рядом, сопя, он сосредоточено пытался отвернуть винт у перекладины качели. Мерт был таким непоседливым, любознательным и так быстро рос.
Ее мысли снова вернулись к Омеру. Что будет, если он узнает о ребенке? Предугадать его реакцию было невозможно, но одно она знала наверняка ‒ он больше не оставит ее в покое. Сегодня Седа спросила, правда ли она рассчитывала избежать встречи с Омером. Да, она на это надеялась. В чужой стране, так далеко от родины, она чувствовала себя в относительной безопасности. Сейчас ее жизнь в порядке, она не хочет ничего в ней изменить, и Омер ей здесь не нужен, он опасен для ее чувств и для ее сына, потому что может предъявить на него права.
— Ну что, сынок, пойдем ужинать? — оторвалась она от невеселых мыслей.
— Хоросо, а сто есть? — малыш уже тянул ее в дом.
— Я думаю, если мы откроем холодильник и поищем, то найдем блинчики с творогом.
— С сиропом?
— Можно и с сиропом. Только сначала пойдем и вымоем твои ну очень грязные ручки.