Как роман. Удивительная жизнь Владимира Соколина

Французская революция 1848 г. напрямую не повлияла на Россию, как это произошло с Германией и итальянскими государствами, однако её идеи проникли и распространились в стране. Событиям революции 1905 г. в России предшествовали все шире распространявшиеся требования большей демократизации и ограничения царской власти в России. Впрочем, развитие промышленности само создавало условия для увеличения числа рабочих и повышения их организованности. В 1890 г. министр финансов Сергей Витте предложил программу содействия развитию промышленности, которая предусматривала значительные расходы на строительство и оснащение железных дорог, предоставление ассигнований для вспомогательных служб частной промышленности, регулирование протекционных тарифов для русской промышленности (в особенности тяжелой), поддержку экспорта и стабилизацию российской валюты для привлечения зарубежных инвестиций.

Его план увенчался успехом, в 1890-х гг. рост российской промышленности достиг 8% в год. Произошел скачок в железнодорожном строительстве, выросшем на 40% между 1892 и 1902 гг. Экономика явно развивалась, и ирония этой ситуации заключалась в том, что, по словам историка Сидни Харкейва в его книге о русской революции 1905 г.: «Успех Витте в реализации своей программы скорее способствовал революции 1905 г., а впоследствии и 1917 г., поскольку в результате обострились социальные противоречия» (Harcave S. First blood. The Russian Revolution of 1905. London, 1964).

В конце концов, политика правительства, направленная на финансирование развития промышленности и высокое налогообложение крестьянства, привела к тому, что миллионы сельских бедняков устремились в города. «Крестьянин-рабочий» видел в работе на заводе средство улучшить положение семьи, оставшейся в деревне, что оказалось решающим фактором в росте социальной сознательности городского пролетариата. Наплыв крестьян в города повлек за собой большую концентрацию населения и послужил вектором распространения новых городских идей в деревнях и разрушил изолированность сельского населения. С течением времени промышленные рабочие начали выражать своё недовольство царским правительством, несмотря на законы, принятые для их защиты. В начале XX в. продолжительность среднего рабочего дня составляла 11 часов, в субботу 10, таким образом можно понять, насколько опасными и бесчеловечными были условия. Все попытки забастовок, которые проводили независимые профсоюзы, были подавлены. Многие рабочие были вынуждены трудиться более 11 часов в день. Другие подвергались незаконным и чрезмерным штрафам за опоздания, ошибки в работе или даже за их отсутствие.

Кроме того, оплата русских промышленных рабочих была наименьшей по всей Европе. Даже учитывая, что стоимость жизни в России была относительно низкой, «16 рублей ежемесячного оклада для русского рабочего не соответствовали покупательной способности 110 франков для французского рабочего». Ко всему прочему, законодательно были запрещены организация профсоюзов и проведение забастовок. Неудовлетворенность и жалобы рабочих переросли в отчаяние, которое толкнуло многих из них в сторону радикализма. Загнанные в угол, они вынуждены были примкнуть к идеям революции, участвовали в незаконных забастовках и запрещенных демонстрациях. В ответ правительство арестовывало агитаторов и выпустило против них более «патерналистский» закон. Это смутное время рассматривалось многими социалистами, как период, приводящий революционное движение к столкновению с реакционерами. Роза Люксембург не преминула указать на это в книге «Массовая забастовка, партия и профсоюзы»3: «Когда самодержавное государство воспринимает стачечную деятельность в качестве формы давления, оно начинает повышать экономические и политические ставки».