Как рождаются эмоции. Революция в понимании мозга и управлении эмоциями

Понятия не просто «находятся у вас в голове». Предположим, что мы с вами болтаем за кофе, а когда я делаю какое-то остроумное замечание, вы улыбаетесь и киваете. Если мой мозг предсказал вашу улыбку и ваш кивок, а визуальный входной сигнал к моему мозгу подтвердил эти движения, то предсказание уже для меня самой — скажем, кивнуть в ответ — становится моим поведением. Вы, в свою очередь, возможно, предсказали мой кивок вместе с кучей других возможностей, которые вызвали какое-то изменение в вашем входном сенсорном сигнале, взаимодействующем с вашими предсказаниями. Другими словами, ваши нейроны влияют друг на друга не только посредством прямых соединений, но и косвенно — через внешнюю среду, взаимодействуя со мной. Мы ведем синхронизированный танец предсказаний и действий, регулируя бюджеты тел друг у друга. Эта же самая синхронность — основа социальных связей и эмпатии; она заставляет людей доверять и нравиться друг другу и критически важна для связей родителей с детьми[662].

Поэтому ваш личный опыт активно конструируется посредством ваших действий. Вы подправили мир, и мир подправил вас в ответ. Вы в самом реальном смысле являетесь архитектором своего окружения и своего опыта. Ваши движения и ответные движения других людей влияют на ваши собственные входные сенсорные сигналы. Эти поступающие ощущения, как и любые переживания, могут прокладывать новые связи в вашем мозге. Вы не только архитектор своего опыта, вы еще и электрик.

Понятия жизненно важны для выживания, но мы должны также быть с ними внимательными, поскольку понятия открывают дверь эссенциализму. Они побуждают нас искать вещи, которых нет. Файрстейн открывает «Невежество» старой пословицей «Очень трудно искать черную кошку в темной комнате, особенно когда ее там нет». Это высказывание прекрасно характеризует поиск сущностей. В истории найдется множество примеров ученых, которые занимались бесплодными поисками сущности, поскольку использовали неправильное понятие для формирования своих гипотез. Файрстейн приводит пример светоносного эфира, загадочного вещества, которое, как считалось, заполняет Вселенную, так что существует среда, в которой свет может распространяться. Файрстейн пишет, что эфир был черной кошкой, а физики теоретизировали в темной комнате, а затем экспериментировали в ней же в поисках подтверждения кошки, которой не существует. Это же самое применимо к классическому взгляду на эмоции, который изобретает органы для психики, принимая вопрос за ответ.

Понятия также побуждают нас не видеть вещи, которые есть. Полоса радуги содержит бесконечное количество частот, но ваши понятия для «красного», «синего» и других цветов заставляют ваш мозг игнорировать изменчивость. Аналогично, стереотип «печали» с надутым лицом — понятие, которое принижает значительную изменчивость для этой категории эмоций.

Третье неизбежное свойство психики, которое мы обсуждали, — социальная реальность. Когда вы рождаетесь, вы не можете регулировать бюджет своего тела самостоятельно — это делает кто-то другой. В ходе этого процесса ваш мозг статистически обучается, создает понятия и связывает себя с окружающей средой, наполненной другими людьми, которые построили свой социальный мир определенным образом. Этот социальный мир становится для вас реальным. Социальная реальность — человеческая суперспособность; мы единственное животное, которое может передавать другим чисто ментальные понятия. Любая конкретная социальная реальность не является неизбежной, это просто одна реальность, работающая для данной группы (и ограниченная физической реальностью).

Социальная реальность — в некоторой степени фаустовская сделка с дьяволом. Для какой-то важной человеческой деятельности, например построения цивилизации, социальная реальность дает различные преимущества. Культура работает более безотказно, если мы верим в творения своей психики, такие как деньги и законы, не осознавая, что мы так делаем. Мы не подозреваем, что приложили к этим построениям свою руку (или, что называется, нейроны), соответственно, мы просто обращаемся с ними как с реальностью.

И тем не менее эта же суперспособность, которая делает нас эффективными строителями цивилизации, одновременно препятствует нашему пониманию, как именно мы это делаем. Мы постоянно ошибочно принимаем понятия, зависящие от воспринимающего (цветы, сорняки, цвета, деньги, расы, выражения лиц и так далее), за реальность, не зависящую от наблюдателя. Многие понятия, которые люди считают чисто физическими, — на самом деле убеждения о физическом. А многое из того, что кажется биологическим, — на самом деле социальное. Даже то, что кажется очевидно биологическим, например слепота, не является в биологии объективным. Некоторые незрячие люди не думают о себе как о слепом человеке, поскольку они вполне нормально передвигаются по миру[663].