Как рождаются эмоции. Революция в понимании мозга и управлении эмоциями

Рис. Б.1. Фотография (вверху) предоставлена Ричардом Энфилдом. Изменения (внизу) выполнены Дэниелом Барреттом.

Рис. В.1. Фотография предоставлена Бартоном Силверманом / New York Times / Redux.

Рис. Г.1. Иллюстрация Аарона Скотта.

Рис. Г.2. Фотография предоставлена доктором Тором Вагером и автором.

Рис. Г.3. Иллюстрация Аарона Скотта.

Благодарности

Говорят, что детей нужно выращивать всей деревней, и эта книга, которую моя дочь взялась называть своим «братиком», не является исключением. Огромное количество людей, вложивших свои комментарии, критику, научные замечания и поддержку за последние три с половиной года, — доказательство и многоликости рассматриваемой темы, и наличия чудесных друзей, семьи и коллег, которых мне посчастливилось знать.

У этой книги нетрадиционная семья, в которой больше родителей, чем обычно. Она начала жизнь с редакторов Кортни Янг и Андреа Шульц из издательства Houghton Mifflin Harcourt, но через восемнадцать месяцев обе перешли на другую работу. Несколько месяцев я была матерью-одиночкой с поддержкой Брюса Николса, издателя из HMH и фактически прапрадедушки этой книги. Затем Houghton Mifflin Harcourt наняло нового редактора Алекса Литтлфилда, у которого был совершенно отличный от моего взгляд на воспитание детей (что привело к бурному периоду подросткового возраста), но, как часто бывает в таких случаях, наилучшие мысли приходят во время яростных споров, и я благодарна Алексу за путь, которым мы в конечном итоге довели несколько более скромную и строгую книгу до выпускного экзамена и отправили ее в мир.

Я крайне благодарна приемному дяде книги Джейми Райерсону из New York Times, который до последнего момента помогал подправлять три главы, которые были слишком длинными и переполнены техническими деталями. Я в восторге от умения Джейми урезать материал до самой сути, сохранив его стиль и тон. Возможно, он выглядит мягким редактором, однако, когда он стоит при правильном освещении, вы сможете увидеть его рыцарские доспехи, блистающие на солнце.

Макс Брокман, мой агент и деревенский волшебник, сыграл весьма существенную роль для воплощения этой книги в жизнь. Он не только провел меня через все изгибы бизнеса, но каждый раз, когда мы налетали на препятствие во время процесса написания, всегда был наготове с мудрым советом. Спасибо, спасибо, спасибо.

Да, книгу пишут всей деревней, но моя деревня — не единственная на планете исследования эмоций. Другая большая деревня, которую я называла «классическим взглядом», — дом для многих творческих и успешных ученых, некоторые из них — мои близкие коллеги. У наших деревень одна территория, так что мы с необходимостью конфликтуем и соперничаем, но к концу дня мы продолжаем споры за выпивкой и ужином. Я благодарю Джеймса Гросса и Джорджа Бонанно за два десятилетия оживленных дискуссий и тесной дружбы. Равным образом я признательна Поле Ниденталь, которая познакомила меня с воплощенным познанием в целом и с работой Ларри Барсалу в частности. Я говорю спасибо за информативные беседы также Андреа Скарантино, Дизе Саутер (за подробности ее исследований химба), Ральфу Адольфсу и Стивену Пинкеру. Я также рада поблагодарить Яака Панксеппа, который много лет любезно принимал наши с Джимом Расселом приглашения приехать в Бостон и вести месячный семинар для студентов по своим теоретическим взглядам.

Подобным же образом я весьма признательна моему выдающемуся коллеге Бобу Левенсону. Это подарок судьбы, когда кто-то с другой точкой зрения вовлекает вас в откровенные беседы, и Боб поистине воплощает этот дух научного исследования каждый раз, когда мы встречаемся. Его любопытство и прозорливые наблюдения всякий раз бросали мне вызов, и я считаю его одним из самых ценных своих коллег. Я также глубоко ценю и уважаю Пола Экмана, который помог проложить курс исследования эмоций на последние пять десятков лет. Мы можем не соглашаться в научных вопросах, но я восхищена его отважным путем. Когда Пол начал представлять свои открытия в 1960-е годы, его затыкали на собраниях, называли фашистом и расистом и в целом относились без уважения в силу взглядов, преобладавших в то время[704]. Он демонстрировал огромную стойкость при следовании собственному видению классического взгляда и в конечном счете представил науку об эмоциях вниманию общественности.