Как рыба без воды. Мемуары наизнанку

Смотрите, беру пример наугад: в 16 лет я решил стать величайшим актером мира… Ладно. Так вот, к моему семнадцатилетию, 16 августа 1951 г., - «подарок»: умирает Луи Жуве. Признайтесь, совпадение поразительное. Ведь выглядит прямо как передача власти, не правда ли?

По матери я итальянец, и по традиции мой день рождения отмечался в Италии. В какой-то момент я отказался туда ехать: слишком долго. И тогда — бац! — к моему двадцативосьмилетию вырыли туннель под Монбланом. Проверьте, если хотите, — 16 августа 1962 года!

И это тоже поразительное совпадение!

То же самое в 1977 году!.. Я всерьез подумываю заняться пением: 16 августа умирает Элвис. Я даже не успел сообщить ему, что, в конце концов, видимо, это дело не по мне. Глупо вышло. Глупо, но совпадение поразительное!

Ну как? Неужели не убеждает?

16 августа 1845 — родился Липманн, лауреат Нобелевской премии по химии. 16 августа 1902-го — Тизелиус, лауреат Нобелевской премии по химии. 16 августа 1904 года — Стенли, лауреат Нобелевской премии по химии, 16 августа 1913-го — Бегин, лауреат Нобелевской премии мира, 16 августа 1934-го — ваш покорный слуга!

Чем не доказательство?

Особенно мне вспоминается 1936 год. Новой эре было всего два года…

Париж расцветал Народным фронтом, на улицах разыгрывались ожесточенные баталии…

Толпа бурлила у меня под окнами, и я приветствовал ее с высоты моих двух лет.

— Мама, чего они хотят?

— Они протестуют, потому что ты не доел свой суп!

— отвечала мама.

Я немедленно, в два взмаха столовой ложки, очистил тарелку…

Залп радостных криков или выстрелов — не знаю точно, но это детали — взлетел до небес, и умиротворенная толпа вернулась к родным пенатам, так что улицы опустели, а фронт остался без защиты.

Ну это-то я не выдумал! Видел собственными глазами!

Это не мифомания. Это просто один из возможных подходов к действительности.

Вы тоже можете попробовать. В минуту хандры откройте книгу по истории на странице с датой вашего рождения и — оп! Вы увидите, что являетесь зачинателем самых необыкновенных вещей!

Признайтесь, ведь это приятно?

Важная штука — «подход к действительности». Она связывает вас с миром…

А это может сильно пригодиться, когда вдруг вздуваешь оглянуться назад…

Глава II. По одежке встречают

В детстве я, как все, воображал себя ковбоем, благородным разбойником, таинственным мстителем, великодушным героем, который совершает великие подвиги, вызывая неодобрение родственников.

В детстве мы часто мечтаем о жизни на вырост.

Трудно потом подгонять ее по себе.

Сегодня мечты изменились.

Люди ищут скорее не роль, которую они могли бы сыграть в этом мире, а победу в неком соревновании, возможность любой ценой приобщиться к «модной» жизни, вне которой нет спасения.

Добиться успеха — вовсе не значит найти смысл жизни, скорее, достичь определенного уровня. Люди больше не смотрят вдаль. Они смотрят снизу вверх или сверху вниз, но никогда по сторонам. Человек не ищет свое место, а сравнивает себя с другими.

А при том количестве жизненных шаблонов, которые нам навязывают, желание выкроить жизнь по собственной мерке выглядит почти актом сопротивления.

В мире, где человеком считается только бухгалтер, мне иногда кажется, что легче стать большим человеком, чем человеком взрослым.

Я уважаю тех, чьи имена стали названиями улиц, тех, кто нашел свое место. Вот оно, истинное приключение. Примириться с остальным человечеством.

Найти свое место — вещь не очевидная. Может, потому людей так привлекают профессии, связанные с ношением формы. Если на тебе форма, все встает на свои места, не надо искать себя — что ж, так проще.

У адвоката есть мантия, у студента политеха — форма, у бизнесмена — костюм-тройка, у банкира рубашка пастельного цвета… И, как говаривал Музиль, жизнь неизменно «выливается в одну из формочек для выпекания теста, которые и представляют собой реальность».

Хуже того, часто функция подминает под себя индивида. Мы быстро попадаем в зависимость от собственного костюма — и тем довольны… Мы приобщаемся к вульгарности, как к высшей благодати.

Вульгарности дельца, решившего, что он хозяин мира, вульгарности жандарма, злоупотребляющего властью, адвоката, трактующего правосудие как игру в закон…

Список бесконечен.

Вульгарность — это самодовольство дурака.

Президент клуба «Веселый петанк»[1] чувствует себя прежде всего президентом и только потом любителем петанка. Он слишком высоко забрался, чтобы быть честным.

— Здравствуйте, господин президент. Где шары?

— Кстати, господин казначей, я вам представил нового генерального секретаря по вопросам молоточка?

— Нет, господин президент.

— Он перед вами, господин казначей.

— Здравствуйте, господин генеральный секретарь… А кстати, почему генеральный? Разве нельзя сказать просто — секретарь?

— Можно, господин казначей. Только все хотят называться секретарями, пришлось назначить генерального.

— Мудрая мысль, господин главнокомандующий.

— А знаете, господин казначей, у вас весьма недурная кепка.

— Шурин одолжил, он работает у Рикара, господин президент.

— Я у вас ее конфискую. Головной убор — это для главных людей.