Как санкции ударят по России

Реакцией на произвол власти в России становится «офшоризация» экономики. Все крупнейшие частные компании сегодня принадлежат холдингам, зарегистрированным на Кипре, B VI и в других офшорных юрисдикциях, а крупнейшие государственные корпорации реализуют через них свою продукцию и привлекают кредитные средства. По разным данным, в 2012 году от 62 до 73 % российского ВВП производилось компаниями, собственники которых не были зарегистрированы на территории России. 53 % всех накопленных в России прямых иностранных инвестиций «поступили» с Кипра, Британских Виргинских, Бермудских и Багамских островов (тогда как на Германию пришлось менее 5 %). Столь большое участие офшорного капитала позволяет российским предпринимателям перепродавать бизнесы вне контроля налоговых и антимонопольных служб, судиться с контрагентами не в российских судах, минимизировать налоги на прирост капитала и дивиденды. Когда в январе 2011 года террорист-смертник убил 37 человек в основном московском аэропорту «Домодедово», власти в течение двух недель не могли точно установить личность конечного владельца этого терминала. B последнее время В. Путин неоднократно говорил о необходимости «деофшоризации» экономики, но пока на этом пути не заметно прогресса — прежде всего потому, что за офшорами скрываются многочисленные российские чиновники, формально не имеющие права заниматься предпринимательской деятельностью.

Все отмеченное выше показывает, что Россия способна развиваться только при условии, что в экономику постоянно ощущается приток средств от экспорта — в основном, как уже отмечалось, от экспорта сырья. Это означает, что для обеспечения устойчивого роста недостаточно высоких цен на нефть — нужны постоянно растущие цены. B 2011–2013 годах цены на нефть находились практически на максимуме, составляя соответственно $111,3, $111,7 и $108,0 за баррель, но экономика России при этом сбавила темпы с 4,3 % в 2011 году до 1,3 % в 2013-м, а сейчас практически остановилась. Ha мой взгляд, источником взрывного роста могли бы стать дерегулирование и децентрализация экономики, ограничение бессмысленных государственных расходов, снижение налогов и установление контроля над вмешательством силовых органов (которые никто в России уже не называет правоохранительными) в экономику. Это попытался делать в свое время президент Д. Медведев, но с возвращением в Кремль В. Путина «государство» стало еще более жестко наступать на предпринимателей. Проблема России — не в том, что возможное падение цен на нефть лишить ее бюджет доходов, а в том, что растущие аппетиты чиновников настолько завысят требующиеся расходы, что никакие цены на энергоресурсы не смогут их обеспечить.

Отдельно следует остановиться на экономических отношениях России и ее соседей. После распада Советского Союза страны новообразованного СНГ критически зависели от России; в 1993 году на Россию приходилось до 73 % их внешней торговли. Сегодня эти времена прошли, русское население в пост-советских государствах уменьшилось более чем вдвое, каждая из этих стран развивается как более или менее успешное самостоятельное государство. B то же время Россия стремится создать на территории бывшего CCCP новые интеграционные объединения, преследуя в большей мере политические, чем экономические цели. Москву можно понять: если экономика Советского Союза была в 1987 году в 3,4 раза больше китайской и на 30 % больше экономики ФРГ, то сегодня Россия отстает по размеру ВВП от Европейского Союза в 8,3, а от KHP — в 4,7 раза. Экономическая интеграция постсоветских государств видится В. Путину как инструмент формирования нового «центра силы» в Евразии, который мог бы противостоять Европе и Китаю или хотя бы разговаривать с ними «на равных». Эта цель, на мой взгляд, недостижима по двум причинам. Во-первых, даже если объединить все постсоветские экономики, включая прямо враждебные России Грузию, Украину и Туркмению, ВВП нового союза окажется больше российского лишь на 23 % и сделает его по этому показателю немногим больше Бразилии (иначе говоря, никакого «скачка» не произойдет). Во-вторых, и Россия, и ее соседи (Казахстан, Азербайджан, Туркмения, Узбекистан) представляют собой типичные сырьевые экономики, сложение потенциалов которых не приведет к появлению серьезной промышленно развитой держ (т. е. новое интеграционное объединение может догнать Бразилию по показателям ВВП, но не по количеству произведенных автомобилей, самолетов или информационной техники). Именно поэтому та же Украина, которую В. Путин очень хотел видеть частью нового экономического союза, сделала все, чтобы не оказаться его сленом — и, на мой взгляд, поступила совершенно правильно. Евразийский экономический союз — это в лучшем случае ассоциация стран, стремящихся сохранить status quo, а не развивать свои экономики в соответствии с современными требованиями (о политических аспектах этого объединения я не буду высказываться).

B заключение можно подвести некоторый итог и дать краткий прогноз на ближайшие несколько лет.