Как санкции ударят по России

Скептики скажут — этого никогда не случится: у EC много проблем и мало денег, ему нужно спасать средиземноморские страны и поддерживать уже принятые государства Восточной Европы, кроме того, европейцам не хочется портить отношения с Россией, радикально приближаясь к ее границам. Однако при ближайшем рассмотрении ситуация выглядит иначе.

Главная проблема для современной Украины — это, несомненно, финансы. Страна имеет торговый дефицит в $8,5 млрд по итогам 2013 года. Объем государственного долга превышает $73 млрд. При этом годы олигархического правления и воровского режима не прошли бесследно: инвестиции в развитие инфраструктуры и реального сектора были минимальными, система социального обеспечения находится в катастрофическом состоянии.

Запад и международные финансовые институты готовы дать Украине до $30 млрд, но большая часть суммы уйдет на покрытие долгов и оплату российского газа — при этом условием ее получения станут новые «либеральные» реформы в духе МВФ, которых страна просто не выдержит. Поэтому я убежден, что залогом спасения Украины может стать только приток частных инвестиций из-за границы. Причем я даже могу сказать, из-за какой.

Инвестиции с востока

B марте 1998 года EC начал официальные переговоры с Польшей о приеме ее в члены Союза. Страна присоединилась к Европейскому союзу 1 января 2004 года. За прошедшее между этими событиями время приток прямых иностранных инвестиций в Польшу составил $52 млрд. B случае если EC объявит о принятии Украины, этот поток окажется еще большим, и придет он… с востока.

Сегодня российские бизнесмены массово выводят капиталы из страны, опасаясь диктата силовиков, беспредела властей, рецессии, а теперь еще и санкций. Только за первый квартал этого года из России ушло $55 млрд, и процесс продолжается.

Но в Европе или Америке отечественные предприниматели смогут жить лишь как рантье: скажется неумение работать по-западному, не говоря уже о конкуренции и налогах. Если станет ясно, что Украина скоро будет Европой, то нет сомнения в том, что как минимум четверть уходящего из России капитала «припаркуется» там.

Почему бы и нет? Активы весьма дешевы, законодательство либерально, границы с EC открыты, защита собственности гарантирована в будущем Брюсселем — и при этом в стране говорят на вашем языке, а бизнес-традиции пока сродни российским.

Купить дешевые предприятия, продолжить активный бизнес — и автоматически получить в будущем европейскую компанию и стать гражданином ЕС: что может быть лучше? B итоге российские бюджетные деньги будут закапываться в шахты Донбасса и закатываться в дороги Крыма, а частные — работать на развитие когда-то управлявшей этими областями страны.

Крым и Донбасс потеряны для Украины — это сегодня стоит признать как данность. Но неудачно проведенное сражение — еще не проигранная война. Брестский мир, заключенный большевиками в 1918 году, казался катастрофическим с точки зрения масштабов потерянных территорий — но через три года Красная армия уже подходила к Варшаве. Может быть, Путин сегодня и мнит себя Наполеоном — но в силах украинцев и европейцев превратить его крымский триумф в новое Бородино, а Украину — в нормальное европейское государство. Для этого нужно немного: прекратить рассказывать сказки о «европейскости» украинцев и признать эту европейскость на деле, сделав Украину 30-м членом EC не позже чем через десять лет.

Печатается по тексту статьи: Иноземцев Владислав. «Утрата восточных областей — шанс для Украины» // РБК-ОаПу, 12 мая 2014 г., с. 5.

Путин как новый Каддафи

Уничтожение малайзийского пассажирского самолета на востоке Украины российской ракетой, запущенной поддерживаемыми Россией боевиками, возможно, изменит отношение европейских руководителей к современной России и к ее национальным лидером, Владимиру Путину — человеку, уверенно делающему свою страну общемировым изгоем.

Сразу после аннексии Россией Крыма многие политики и публицисты в Европе и США поспешили сравнить Путина с Гитлером, а Крым — то ли с Австрией, то ли с Чехословакией. Ha мой взгляд, продолжение украинской трагедии указывает на совершенно иную, более «близкую» и более точную, аналогию. Путин — не тот диктатор, который способен двинуть свои войска на покорение мира. У него нет для этого ни возможностей, ни решимости. Его стиль — это «театральный микромилитаризм», если использовать слова француза Эммануэля Тодда, которые он однажды сказал в отношении Америки. Он не готов открыто соперничать с сильными мира сего, удовлетворяясь лишь созданием очагов нестабильности под рассуждения о величии и исключительности собственной страны, если не «русской цивилизации».

И это указывает, повторю, на сходство с совершенно иным историческим типажом. Путин — это не наследник Гитлера, а современник и последователь другого диктатора, Муммара Каддафи.