Как сделать ребенка счастливым. Записки молодого папы

Но в ее поведении произошли изменения. То ли она вошла в игровой раж, то ли пустышка перестала представлять для нее особую ценность на том игровом отрезке, в общем, она бросала ее вместе со всеми игрушками. В результате часть из деталей конструктора потерялись, как и соска. Когда спустя несколько часов Лиза задала свой традиционный вопрос – «Где моя сося?», ни мне, ни жене не удалось сразу ответить на него. Мы напомнили ей эпизод с ее игрой и пошли искать соску.

В результате поисков удалось обнаружить лишь несколько элементов конструктора, свидетелем чего стала Лиза. На ее лице даже появилось какое-то понимание того, что соска пропала именно по ее вине. Это открытие позволило ей более спокойно отнестись к факту пропажи. И она перестала требовать.

Пустышку мы нашли чуть позже, уже без Лизы, где-то под креслом. И тут нам стало ясно, что лучшего момента для отказа от соски не найти, и мы очень хорошо спрятали ее, решив не выбрасывать окончательно. С того момента Лиза еще несколько раз задавала вопрос про пустышку, но каждый раз получала аргументированный ответ, смысл которого ей был неприятен, но понятен.

И каждый раз она все меньше и меньше переживала по поводу пропажи соски. Ведь помимо прочего у нее осталась надежда, что когда-нибудь объект вожделения будет найден. Правда, у Лизы немного видоизменилось поведение. Она стала чаще искать бабушкину собаку Читу (йоркширский терьер), которая жила в своем маленьком домике в коридоре. Каждый раз, когда Лиза убеждалась в том, что Чита у себя в домике, она подходила к ней и закрывала за собой дверь, чтобы остаться с ней один на один. Мы поначалу удивлялись, но спустя несколько дней Лиза призналась мне в том, что она подозревает Читу в присвоении соски: «Она ее съела и не хочет мне ее отдавать», – жаловалась дочь. Я пожал плечами и сказал ребенку: «Понять и простить».

Так и закончилась наша история с соской.

Про поиски свободы

Желание быть свободным – неотъемлемая часть мужской сущности. Мы постоянно стремимся во что бы то ни стало обрести это под давлением обстоятельств. Родители, учителя, преподаватели – на каждом из этапов мы ведем себя по-разному, но желание вырваться неизменно сопровождает нас, помогая двигаться дальше. Это некий инстинкт самосохранения, позволяющий оставаться самим собой вне зависимости от внешних воздействий. Даже когда мы взрослеем и создаем свою собственную семью, начиная со штампа в паспорте и заканчивая рождением ребенка, это стремление никуда не уходит. Оно может затаиться где-то в глубине подсознания, чтобы в подходящий момент вырваться наружу, напомнив о себе.

Это совершенно не означает, что мы не искренны, дело в другом. Слишком много ответственности ложится на мужские плечи, отчего так хочется освободиться, хотя бы на мгновение. Вот это предвкушение эпизодической свободы заряжает нас энергией и наполняет легкие кислородом.

Но вот в чем парадокс: получая искомое, мы тонем в нем. Праздная суета врывается в наш мир, чтобы превратить свободу в посредственность, лишенную всякого смысла.

Знаешь, в те редкие минуты, когда я остаюсь в нашей уютной квартире в одиночестве, мне становится не по себе. Томительное ожидание свободы и чувство неловкости по итогам.

Странно ощущать себя чужаком в своей собственной квартире, и чем больше времени ты проводишь в одиночестве там, тем более чужой она кажется тебе. Ауру места всегда создают люди, так и в моем случае все тепло моей жилплощади делает семейный быт. Здесь каждый квадратный сантиметр пропитан историями. Такими чистыми и настоящими.

Вот прихожая, где каждый раз я появляюсь под обворожительную улыбку своего ребенка, который, встречая меня с работы, обнимает, помогая раздеться, берет за руку и тащит в свой мир детства.

А вот моя любимая ванная комната, выполненная в постельных тонах, именно ее я считаю самым уютным местом в квартире. Ее внушительные размеры позволяют воспринимать это помещение отдельной реальностью, где стоит лишь закрыть замок, и ты вне досягаемости – в другом мире. Как минимум раз в день в этой комнате повторяется одна и та же процедура. Я захожу вместе с Лизой, достаю сначала ее маленькую зубную щетку, выдавливая на нее немного детской зубной пасты, затем вынимаю из стакана свою, и мы начинаем процесс чистки зубов.

Сложно сказать, когда это превратилось в ритуал, но мы с ней испытываем истинное удовольствие от каждой минуты этого, казалось бы, бытового действа. Лиза прыгает на небольшое креслице и, повторяя за мной, методично проходит каждый зуб. Затем она видит, как я сажусь на теплый пол, прижавшись спиной к ванне, и с азартом слетает со своего кресла, чтобы сесть рядом.

Она копирует все мои движения. Стоит мне согнуть одну ногу или сесть по-турецки, как она, словно в зеркале, оказывается в такой же позе. И вот мы сидим, греемся, параллельно очищая наши зубы от накопившегося за день налета и кусочков пищи, после чего она идет к биде, выполняющему роль ее личной детской раковины, и проделывает все то, что и взрослые люди.