Как «шаттл» Москву «бомбил»

Кстати, о роли советских руководителей в «запуске» программы разработки «Энергии» и «Бурана» писал и Вадим Лукашевич:

«Иногда говорят, что решение о начале работ по программе «Энергия-Буран» принял лично глава государства Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев. На самом деле это не так: Брежнев лишь подписал постановление Правительства после обсуждения на Политбюро ЦК, а принимал решение Дмитрий Федорович Устинов»[12].

И завертелось «колесо»!

«В период 1979-1981 годов, - писал М.Когут в статье «Бураны» второй серии», - было выпущено уточняющее Дополнение к Техническому проекту, и после этого наступил этап рабочего проектирования. Однако совершенствование орбитального корабля продолжалось даже после первого полета «Бурана» вплоть до прекращения работ по программе в начале 1990-х годов»[28].

14. Как и когда принимались решения в советских верхах

Как мы видим из хронологии разработки программы «Энергия»-«Буран», изложенной в предыдущей главе, отчет Ю.Г.Сихарулидзе о возможном использовании американского космического корабля многократного использования «Спейс шаттл» в виде орбитального бомбардировщика для нанесения по Москве внезапного обезоруживающего «ныркового» ядерного удара, «всплывает» только однажды – осенью 1978 года при подготовке краткой справки для Леонида Ильича Брежнева.

Но, скорее всего, таких «всплытий», сыгравших определенную роль в истории советской программы «Энергия»-«Буран», было минимум три:

- весной-летом 1976 года;

- осенью 1978 года;

- в период примерно с марта 1983 по июль 1985 года.

Прежде чем рассказать об этих «всплытиях» «ныркового» отчета сотрудников ИПМ АН СССР, посмотрим, как вообще функционировала сама система принятия решений «по космическим вопросам» в Советском Союзе. Предоставим слово Дмитрию Пайсону:

«Говоря о взаимоотношениях государственного руководства и промышленных предприятий, создающих ракетно-космическую технику, следует иметь в виду следующие особенности. Во времена Советского Союза разделение функций между заказчиками и подрядчиками по ракетно-космическим программам носило достаточно условный характер - и те и другие представляли единое государство, управлялись в рамках общей системы плановой экономики и выполняли одни и те же постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР. В силу этого, во-первых, любая межфирменная конкуренция носила достаточно «выморочный» характер и часто сводилась к подковерной борьбе. Во-вторых, между организациями заказчика, будь то Военнопромышленная комиссия (ВПК), ЦНИИмаш, 50-й ЦНИИ или заказывающие управления Минобороны, и промышленными предприятиями, проектирующими и изготавливающими ракетно-космическую технику, сложились отношения, отличные от отношений, например, НАСА и его подрядчиков. В СССР НИОКР по конкретным программам сосредоточивались на головных предприятиях, а не у заказчиков. В результате не подрядчики - КБ и заводы - получали ТЗ заказчиков на проектирование и изготовление конкретных элементов техники и агрегатов в соответствии с общей концепцией, проработанной заказчиком, а заказчик принимал, одобрял и оформлял постановлением правительства один из предложенных предприятиями альтернативных вариантов, и в этих условиях подготовка ТЗ становилась прерогативой исполнителей»[27].

Дополнительные штрихи к общей картине добавляет книга «Военные аспекты советской космонавтики» Максима Тарасенко:

«В отличие от США, где в 1958 году космическая программа была разделена на военную, осуществляемую Министерством обороны, и гражданскую, реализуемую специально созданным Национальным управлением по аэронавтике и космосу (НАСА), в СССР вся космическая деятельность шла в едином русле и осуществлялась по такой же схеме, что и разработка и эксплуатация ракетного вооружения.

Научно-исследовательские и опытноконструкторские работы (НИОКР) и производство велись предприятиями оборонно-промышленного комплекса, объединенными в 9 министерств, подведомственных Военно-промышленной комиссии Совета Министров СССР (ВПК), тогда как приемка и эксплуатация произведенной техники относились к ведению

Министерства обороны. Деятельность ВПК и Министерства обороны контролировалась оборонным отделом ЦК КПСС и секретариатом ЦК, в котором была предусмотрена должность секретаря ЦК КПСС по оборонно-промышленным вопросам.

На этапе разработки систем военного назначения Министерство обороны выступало в качестве заказчика, оформляющего техническое задание на создаваемую систему. Однако финансированием НИОКР или серийного производства Министерство обороны не распоряжалось. Решения о разработке систем или запуске их в производство принимались совместными постановлениями ЦК КПСС и Совета Министров (или ВПК), а средства задействованным предприятиям выделялись не через бюджет Министерства обороны, а по линии соответствующих промышленных министерств непосредственно из государственного бюджета.