Как шутит Судьба (СИ)

— Да, мать твою, ну почему именно здесь и сейчас я просрала линзы! — с досадой протянула Лин, откидывая с лица пепельно-розовые светлые пряди волос, назойливо щекотавшие нос. В мысли лезли былые мечты о том, как здорово она проведет здесь часть своего отпуска, сняв небольшой домик на живописном берегу каменистой реки, где редкими посетителями были люди и монстры ее мира. Устав от городской круговерти, та приезжала сюда каждый год, а в последние несколько лет ещё и частенько прихватывала сюда закадычного друга-монстра, сойдясь с ним в интересах до поразительного крепко, вопреки злым слухам держа с ним расстояние почтительной, верной дружбы. А слухи ходили самые отчаянные. Доходило даже до того, что Линнет приписывали несуществующее замужество, а Ласта прозвали коварным сердцеедом, что водил интриги и с ней, и с ещё несколькими коллегами из другого отдела. Она над этим лишь посмеялась, однако в минувшие полгода совершенно пропала, осознав, что привязалась к экстравагантному скелету куда крепче, чем предписано рамками дружбы. Но вынуждена была запереть тайну за семью печатями, считая себя жертвой обстоятельств, повлиять на которые была не в силах. Лучше уж иметь возможность дружить, чем остаться совершенно ни с чем. Выйти из зоны выстроенной не за один год зоны комфорта оказалось делом фактически невыполнимым. И как назло, в очередной год их ежегодных посиделок в этом домике, её линзы самым коварным образом исчезли, выставив напоказ ее слабость и изъян. Отвратительное зрение, превращавшее всю картинку в размытые пятна и очертания, без возможности нормально ориентироваться, оставив шанс видеть вещи лишь вплотную, почти у самого носа, что делало невозможным нормальное жизнеобеспечение. И сама катастрофа заключалась в том, что об этом факте никто кроме Линнет не знал: сокрытие собственного недостатка та считала чуть ли не важнейшей целью, ужасно стыдясь такой особенности. Даже очки она в обиходе не имела, всегда пряча за линзами эту слабость, а теперь, когда должен был приехать Ласт, в душе всколыхнулся страх и обида на обстоятельства. Твердая уверенность в том, что она попытается скрыть свое состояние всеми силами немного ее приободрила, но стоило пройтись по темному коридору, держась за шероховатую, обитую деревом стенку, зеленоглазая девушка поняла, что все будет куда труднее и хуже. Осложнялось все ещё и тем, что она была не дома, и ориентировалась здесь по прошествии года отвратительно. На кухне и вовсе едва не случился апокалипсис, когда Лин с грацией танка на барханах попыталась влезть на табурет, чтобы вытащить с полки давно не используемый чайник, в жалкой попытке потренироваться делать хотя бы чай, что в такой ситуации само по себе было подвигом. Чудом не упав на пол, она нащупала несчастную утварь, победоносно бухтя под нос, слезая на пол. Водой она наполнила не только посуду, но и все вокруг, намочив тонкую домашнюю футболку, приличную для приема гостей, но ставшую от воды неприличной для приема мужчины. Но это осталось ей незамеченным, как и небольшой потоп от брызнувшей во все стороны воды, неудачно попавшей на сгиб и ручку эмалированного чайника. С трудом устроив его на плите, Лин с опаской зажгла конфорку, но это, к счастью, ей удалось сделать без приключений. Из груди против воли вырвался победоносный писк.

— Ха! Я сделала это! Ну хотя бы чай смогу заварить, — удовлетворенно вздохнула та, привычным жестом перебросив длинные волосы за спину. Пепельно-розовый блонд ее шелковистых прядей доставал девушке до самой поясницы, служа прекрасным украшением ее женственного, хрупкого тела и интересно сочетаясь с хвойно-зеленым цветом глаз, что без линз теперь казались ещё насыщеннее и ярче. Щурясь, в попытке разглядеть и отыскать хоть где-то кружки, Линнет крутилась в небольшом помещении приятных оттенков сосновой вагонки, где через небольшое окно с голубой органзой штор проникали робкие лучики солнца позднего лета. И в размытых очертаниях этот свет было отлично видно, превращая колыхание редких пылинок в лучах света в эффект боке{?}[Боке́ — термин, появившийся в русском языке в конце 1990-х годов и описывающий субъективные художественные достоинства части изображения, оказавшегося не в фокусе на фотографии]. Красиво, если бы не факт того, что ходить по дому было не только трудно, но и даже опасно: Линнет не могла нигде шагнуть без риска навернуться и получить травму. И ситуация приняла оборот с оттенком лёгкого ужаса, когда в дверь настойчиво постучались, заставив душу сделать сальто, а голос сорваться на испуганный вздох.