Как скажете, босс

Его кожа под моими пальцами… Она просто огненная. Словно под ней, там, внутри его тела, горит жаркое пламя. И этот жар проникает в меня с каждым его движением, с каждым толчком. Сводит с ума, заставляя всхлипывать, метаться на мокрых от пота простынях. Я задыхаюсь от его жарких ласк, уже не могу не стонать…

– Не сдерживайся…

От его голоса просто сносит крышу. Он заставляет мое сердце стучать еще сильнее. Так, что, кажется, еще немного – и оно просто вырвется из груди. Мои пальцы сминают простыни, сжимаются в кулаки… Я уже на грани, я не выдержу этой пытки наслаждением. Но и он уже дышит тяжело, с хрипами. Пытается сдержаться – и не может…

Два наших стона сливаются в один. Сплетаются, как и наши тела на смятой постели. Весь мир перестает существовать, растворившись во вспышке такого ослепительного, чистого наслаждения, что на несколько мгновений я просто забываю, что нужно дышать. Словно исчезая из этой реальности, тая в океане удовольствия.

Мы лежим рядом, тяжело дыша, пытаясь прийти в себя после безумной страсти. Прижимаясь к горячему мужскому телу, я чувствую, как где-то глубоко внутри вспыхивает крошечная искорка страха.

Я знаю, что потом она разгорится, что я успею пожалеть о том, как бездумно поддалась страсти.

Но все это будет позже.

Сейчас мне просто хорошо, как никогда в жизни.

И этого достаточно.

Глава 17

Как только ко мне вернулась способность мыслить, говорить и двигаться, я подскочила на кровати.

– Боже, меня же так долго нет на месте! Если увидит мисс Ривер…

– Успокойся, паникерша, – со смехом сказал Джеймс Коллинз. – Мисс Ривер уже нашла тебе замену, а сегодня у тебя выходной. Я объяснил ей, что гость повел себя агрессивно и уже выдворен из отеля. А ты нуждаешься в выходном.

Я вздохнула. То он требует для меня отпуск, то выходной. Теперь уже совершенно очевидно, что по отелю поползут соответствующие сплетни.

Впрочем…

Я огляделась вокруг: разбросанные вещи, совершенно разворошенная кровать и два наших обнаженных тела.

Теперь это уже и не сплетни никакие, а чистая правда. У меня с нашим новом боссом…

Я на минутку задумалась: а что у меня с ним?

Я вспомнила слова отвратительного негодяя Стива Маккини: «Большая любовь, одна и на всю жизнь, о которой ты вчера рассказывал?» Он говорил это с таким презрением, но…

Коллинз и правда говорил обо мне это?

А может быть, я ошибалась и для Джеймса Коллинза я значу чуть больше, чем просто дамочка, которую непременно надо добиться?

– Так что тебе надо отправляться домой, прямо сейчас, – заявил вдруг босс, и мое сердце оборвалось.

Как же, размечталась! Я для него кое-что значу. Он получил свое и теперь меня выпроваживает.

Я натянула на себя простыню, пытаясь скрыть неуместную теперь наготу. Но Джеймс Коллинз словно почувствовал мое настроение, сгреб меня в охапку и поцеловал, долго, нежно.

– Тебе нужно отдохнуть до вечера. А вечером я за тобой заеду. И обязательно надень купальник: жить у моря и не ходить купаться – это просто преступление.

Конечно, преступление.

Я не стала говорить Коллинзу, что плавала в море утром перед работой и даже не уверена в том, высох ли мой купальник.

Он вовсе меня не выпроваживает и, вообще, заедет вечером!

Эта радостная мысль крутилась в голове, стучала в висках и вытесняла все другие мысли и чувства. Сейчас я была готова согласиться с чем угодно, главное, чтобы это говорил Джеймс Коллинз своим бархатистым голосом и при этом вот так уверенно, но нежно прижимал меня к себе.

* * *

Джеймс заехал за мной вечером. К этому времени я успела отлежаться в ванне со стаканом ананасового сока и книжкой. Да, пусть у меня не джакузи, но тоже неплохо. Я поболтала с соседкой, сделала маску для лица и для волос – в общем, успела многое.

Единственное, что не стала делать, – это наводить прическу и макияж для вечернего свидания. Зачем, если я и так получила огромный спойлер. Я беру с собой купальник, а значит, мы будем плавать.

Мы сели в шикарный автомобиль Джеймса Коллинза и куда-то поехали.

– Разве мы не на пляж отеля? – удивилась я, когда мы свернули не туда.

– Нет, для сегодняшнего вечера я снял частный пляж. Не хочу, чтобы нам кто-то мешал.

Мы прибыли на место, Коллинз припарковал машину, мы прошлись по вымощенной камнем дорожке, раздвинули ветки деревьев, и я ахнула: фонарики. Десятки фонариков. Они стояли на песке, висели на деревьях, а под фонариками располагался красивый сервировочный столик.

– Я так долго пытался заманить тебя на ужин…

– А также на обеды и завтраки, – сказала я со смехом.

– Ну, в общем, кажется, мне это наконец-то удалось.

Мы прошли к столику, Джеймс открыл вино и разлил по бокалам.

– За нас, – сказал он. – За то, что теперь у нас будет все хорошо.

Я улыбнулась. В свете фонариков красавец Джеймс Коллинз выглядел еще лучше. Я откровенно любовалась им.

Потому что (теперь я уже могла себе в этом признаться) уже давно была в него влюблена. В каждую черточку его лица, в каждый поворот головы, в каждый взгляд и в каждый жест. Единственное, во что влюбиться было сложнее, – это в его невыносимый характер. Но кажется, я и с этим справилась.