Как сложно быть ангелом (СИ)

— Донесу. Не дёргайся, дома я получше осмотрю твою ногу, и не напрягай её сейчас. Чем быстрее мы вернёмся, тем быстрее я тебя спущу.

Софа вздохнула и прижалась щёчкой мне к предплечью. Дома я уложил её на кровать, и уже собрался было осматривать, как она послала меня переодеваться и освобождать живот от гнёта тесной формы. Я натянул широкие футболку и пижамные штаны, а потом вернулся и аккуратно устроился рядом с Софочкой. Обмацав ногу я пришёл к выводу, что кость целая, просто Софа перенапрягла её, когда решила побегать и пнуть несчастный фартук. Я стал растирать место недавнего перелома.

— Ты колдуешь? — спросила демон.

— Пока нет. Нечем колдовать.

— Дай животик, — она жалобно на меня посмотрела. — Хоть ожог проверю.

— Нет, не дам. Подожди немножко. — я аккуратно массировал колено. Судя по вздрагиваниям и пискам Софы, ей было больно либо неприятно. — Потерпи, сейчас пройдёт.

— Сссс… нгх… когда она заживёт? — прошипела Флейм.

— Без магии — через два месяца.

— А с магией?

— Будь у меня её достаточно, я бы тебе ещё вчера всё нормально срастил и заживил.

— А если тебя рядом не будет, но с ней что-то случится? — обеспокоенно спросила она.

Я поджал край губ и взял её за руку. Я не хотел думать о том, что с ней может статься, когда меня не будет рядом и я не смогу помочь.

— Позвони мне, и я тут же примчусь, — улыбнулся я, продолжая массировать колено.

— Я могу не успеть, — тихо сказала она, опустив глаза.

Я знаю. Если тебя найдут другие демоны, или хуже — ангелы, и если нога откажет в неподходящий момент… ты не то, что позвонить, ты взвизгнуть не успеешь. Я наклонился и поцеловал её.

— Когда станет очень больно, когда ты будешь одна, позови меня три раза. Я услышу и найду тебя, где бы ты ни была.

— Как ангел-хранитель?

— Как ангел-хранитель. ТВОЙ ангел-хранитель.

Софа сглотнула и обняла меня, целовала щёки и губы.

— Что тебе будет за то, что ты хранишь меня?

— Меня не убьют. Гавриил не даст.

— Ты говорил, что тебя запрут в карцере. И это всё?

— Наверное, будут держать на воде и хлебе, и будут читать нотации о том, что демоны заслуживают смерти.

— Я их всех натяну, если твой животик усохнет хоть на килограмм. Как можно такого пончика на воде и хлебе держать?

Я слегка покраснел.

— Ангелам положено быть статными и благородными.

— Тогда откуда взялись образы милых пухленьких ангелочков?

— Если честно, я не знаю. Возможно, когда-то там к человеку явился ребёнок ангелов, и он решил, что все мы — маленькие, милые и пухленькие.

— И очевидно очень добрые, и ни разу не убивающие братьев вышестоящих из зависти.

— Знаешь, большинство ангелов правда очень добрые, просто… просто немного… ну… мф, ладно, среди ангелов тоже есть мудачьё, я признаю, ты рада?

— Мне достаточно моего доброго пухленького ангела-хранителя, — улыбнулась Софа, поглаживая мне объёмный живот. — Знаешь, почему толстенькие — добрые, а тощие злые?

— По-моему это слишком обобщённо, но допустим не знаю, — усмехнулся я.

— Потому что злоба душит, а от радости распирает, — со знанием дела констатировала Софочка, жамкая моё брюшко.

— Гениально.

— Ну а то. Софочка фигни не скажет.

— Это точно. Та-дам! — я согнул её ногу в колене. — Больно?

— Не-а. Мой самый лучший врач на свете, иди ко мне! — Софа повалила меня на спину и, склонившись надо мной, сильно поцеловала. — Ты чего так засмущался?

— Меня никогда врачом не называли. Только целителем. Гавриил уверен, что слово «врач» примитивное, его простительно людям говорить, но не мне.

— Ты извини, но по-моему твой старший брат — душнила.

— Не говори так. Он просто серьёзный и ответственный. Он ведь не всегда был таким. Когда мы были детьми, Гавриил всегда был улыбчивым и постоянно тащил меня играться.

— А ты?

— А я ел.

Она засмеялась.

— Так ты с детства плюшечка?

— Я был младшеньким, меня любили тискать, — засмущался я. — Там ещё и Гавриил со мной часто оставался, и много сладенького давал.

— Я думала, детям его много нельзя.

— Но он-то этого не знал. В общем, плюшечка я лет с четырёх. Или даже с трёх, не помню.

— И тебя с детства за животик упрекали? — с сочувствием сказала Софочка, гладя мне живот.

— Мгм. Со школы. В старших классах был просто пипец. Я был самым пухлым стеснительным пареньком. С пузом и веснушками.

— Веснушками?! — умилительно пискнула Софа. — Ути мамочки, какая прелесть!

— Да конечно.

— Ну почему мы не учились вместе?

— Если бы мы учились вместе, то я бы пялился на тебя днями и ночами, а потом огребал за это.

— А я бы защищала тебя от упырей, которые бы тебя гнобили. Так, теперь полежи, я ещё раз тебе ожог обработаю.