Как СМЕРШ спас Сталина. Покушения на Вождя

«Цеппелин» предусмотрел и другие меры предосторожности на случай провала. «Цет-Норд» разработал одну предосторожность, о которой знал только Таврин. Перед заброской в советский тыл он согласовал с немецким командованием условный сигнал, который он должен был применить в случае своего ареста советской разведкой для того, чтобы показать, что он работает под ее диктовку. Его жена, выброшенная вместе с Шило-Тавриным в качестве радистки, не знала о наличии этого условного сигнала.

Принцип шифровки условного сигнала состоял в следующем: берется слово, в котором имеются две одинаковых буквы рядом, например «русский» и «коммуна» и т. п. Для подачи сигнала немцам о работе под диктовку Таврин должен был внести в текст радиограммы два слова, начинающиеся с этих букв, например «Милая мама», «Сильный снегопад», и вставить их в определенное место радиограммы. Однако более подробно и конкретно объяснить способ кодировки условного сигнала Таврин на следствии отказался.

Шило-Таврин и его супруга содержались под стражей во Внутренней тюрьме. Вместо фамилий им для конспирации присвоили номера 35 и 22 соответственно. Первый выход в эфир состоялся 27 сентября 1944 года. Начиная с этого дня, вплоть до 15 октября, радиостанция неоднократно выходила в эфир. Однако связь с «Цеппелином» умышленно не устанавливали. 15 октября вновь вышли в эфир, слышимость была два балла, но создавали видимость, что «Центр» услышать было невозможно. Наконец, 19 октября в «Центр» радировали вслепую.

Текст был такой: «Вызывайте дольше и отчетливее. Лида плохо разбирает. Вас слышим редко, почему нерегулярно работаете. Привлеките радиста, который ее тренировал. Примите все меры, чтобы связаться…»

Прошло два дня, и «Цеппелин» ответил: «Были очень обрадованы получить от вас ответ. Вашу телеграмму 230 групп не получили. Повторите, сообщите подробно о вашем положении. Привет».

В последующие дни в СМЕРШе имитировали видимость помех в радиоэфире, демонстрируя «Цеппелину» то, что их радиограммы принять невозможно. Наконец, 26 октября связь была установлена и Таврин смог сообщить:

«Очень рад, что наконец появилась надежда. Думал, со связью уже ничего не получится. Лида совсем измучилась. Нахожусь в пригороде Москвы, поселок Ленино, Кирпичная ул., д. № 25… Сообщите, получили ли мое донесение о высадке – телеграмма 230 групп. Еще раз прошу, чтобы с Лидой работал опытный радист. Передавайте медленно. С нетерпением жду ваших сообщений. Привет всем. Л. П.».

29 октября в Москву были отправлены две радиограммы: «Прошу сообщить точно, где остался самолет и его экипаж…» и «Не давайте ваши телеграммы больше чем 50 групп. Повторяйте каждые имена и числа два раза. Работаю с вами сам. Мы еще сработаемся. Привет… Михель».

В ответ из Москвы пошла подробная радиограмма из 280 групп: «В первой телеграмме сообщал, что при посадке самолет врезался в деревья, потерпел аварию, только случайно все остались живы. Летчики оказались малоопытными и растерянными. Кроме того, что не сумели посадить машину, место для посадки почему-то выбрали около деревни. Вскоре после аварии в нашу сторону побежали люди. Я вынужден был действовать быстро и решительно. С трудом вытащил мотоцикл, и с Лидой немедленно отъехали от этого места, экипаж ушел на запад. Из-за плохой дороги мотоцикл отказал, его и все лишнее имущество пришлось уничтожить и двигаться лесом. С трудом добрались до Ржева, где жили 12 дней. Пытались с вами связаться. 28 сентября прибыл в Москву, сейчас живу в пригороде по сообщенному вам адресу. Пока все благополучно, изучаю возможности работы. Сообщите, где семья Лиды. Л. П.».

У СМЕРШа с «Цеппелином» завязался регулярный радиообмен. 2 ноября «Центр» послал в Москву: «Повторите ваш адрес в телеграмме № 3. Привет. Михель».

Через три дня, 5 ноября, в «Цеппелин» радировали: «Обстановка изменилась, многих людей нет. Имеющиеся люди не могут обеспечить получение пригласительного билета. Пригласительные билеты [на] торжественное заседание 6 ноября высылает Кремль по организациям специального формата с указанием фамилии. Вопрос [о] демонстрации 7 ноября неизвестен. Л. П.».

На следующий день «Цеппелин» ответил: «Сообщите о положении в Кремле и отношение Сталина и Тимошенко, и тут нам нужны постоянно донесения. Каждое донесение для нас важно». Из «Цеппелина» запросили повторить адрес, где остановились агенты…

Из Москвы в «Цеппелин» продолжали посылать «оперативные данные»: «Торжественное заседание состоялось в Кремле. Попасть не удалось. Демонстрации и народов не было». Из «Цеппелина» продолжали слать шифровки с требованием повторно сообщить обстоятельства и место крушения самолета… 23 ноября немцам радировали: «Работать в Москве оказалось гораздо труднее, чем я думал, приходится начинать все заново, подыскиваю людей. Хочу устроиться работать. Сообщите ваше мнение, прошу ответить, что с семьей Лиды. Привет. Л. П.».

СМЕРШ продолжал радиоигру, немцев «туманили».