Как снег на голову

– Тогда загадай миллион баксов. Все мои будущие картины купишь.

– Не, ну ты сказал. Тоже мне оригинальное желание. И вообще, что ты мне подсказываешь? Мое желание, и придумаю его сам.

Сашка задумался. Впрочем, не он один. Непростое это дело – придумать желание, которое за десять тысяч лет никто не придумал.

Наконец, махнув рукой, он произнес:

– Эх, была не была! Если даром, то мне много не надо. Хочу крутой мобильник. С хорошей камерой с всякими там наворотами.

Исполняющий желания мигнул и… Увы, мобильника у Сашки не появилось. Быть может, прибор просто не знал, что такое мобильник? Десять тысяч лет назад мобильников не было. Скорее всего. К сожалению, судить об этом мы можем только по слухам. Или желание Сашки не было оригинальным. Что ж, не выиграл, но, по крайней мере, он использовал свой шанс.

Надо было сделать это с самого начала. Все-таки это ее день рождения. Но, что поделать, все произошло как-то спонтанно. В общем, мы с Александрой решили уступить очередь Риточке.

Да, такое могла загадать только она! Впервые за десять тысяч лет. Весело смеясь, она подошла к диску:

– Хочу, хочу. Розовую панду!.. О-о-о! Вообще-то я хотела игрушечную! – тихо сказала Риточка. Она с изумлением смотрела на странное существо розового цвета, которое вдруг оказалось у нее в руках. Так вот она какая – панда. Никогда бы не подумал.

– Дай подержать, – попросил Сашка.

Все удивленно посмотрели почему-то на него, а не на панду. Немного придя в себя, мы продолжили эксперименты.

Что попросила Александра, я так и не узнал, потому что следующим желание загадывал я. Загадать такое бестолковое желание – это надо суметь. Сам загадал, самому пришлось и расхлебывать. Соригинальничать решил, понимаешь ли, и посмотреть, как этот диск выкрутится. Он-то выкрутился, но как после всего этого пришлось выкручиваться мне…

– Хочу оказаться на Роско рядом с Рамелем, – вот такое редкое желание я загадал. Соригинальничал!

Исполняющий желания загудел, засветился, затем замигал, превратился в большое окно, куда меня и потащило со страшной силой. Последнее, что я почувствовал, – полет кувырком навстречу полной неизвестности.

Глава 3

Неизвестность оказалась мохнатой, подвижной и пугливой. Кто из нас удивился больше, не возьмусь предположить. Что касается меня, то я был ошарашен случившимся, как никогда ранее. Не знаю, как я представлял себе Роско. На самом деле это оказалось крупной каурой лошадью, прямо на шею которой я и изволил свалиться. Судя по всему, абсолютно неожиданно как для самого коня, так и для сидящего на нем всадника. Да-да, там присутствовал еще и всадник (представляю его удивление), который, судя по всему, должен был оказаться Рамелем. Если исходить из того, что именно я загадывал.

Забегая немного вперед, хочу сказать, что так оно на самом деле и оказалось. Передо мной был собственной персоной не кто иной, как барон Мирко фон Штоф фон Рамель. Барон был молод, широкоплеч и крепок, как столетний дуб. Для дуба сто лет – не возраст, и Мирко в свои двадцать пять был в полном расцвете сил. Вот что значит не испорченная экология! Приветлив с друзьями и грозен с врагами, которые всегда могли познакомиться с его кевларовой перчаткой и фамильной шпагой. К сожалению, он был не слишком находчив. Но, видимо, у Всевышнего свои планы насчет того, кто каков должен быть, и он не торопится складывать все таланты в одну корзину. Короче говоря, барон Рамель был таким, каким и должен быть барон в юные годы.

Но все это я узнал немного позже, а сначала, отфутболенный головой Роско, я полетел кубарем в придорожный куст. И хорошо еще, что полетел я достаточно резво. Поскольку, будь мой полет не таким стремительным, жизнь моя могла оборваться в самый неподходящий момент. Кто бы еще сказал, какой момент для этого подходящий! Но этот был неподходящий точно.

Позади меня что-то бахнуло, и в том месте, где я был секунду назад, образовался огненный шар. Немаленький такой шар, скажу я вам, метра полтора в диаметре. И откуда он только взялся? Ага, понятно – всадник выстрелил. Хорошо, что не попал. А ружьишко у него неплохое. Как еще было назвать то странное устройство, размером с укороченный автомат, что сидевший на коне воин направил на меня. При этом сокрушенно выругался, это было ясно, несмотря на то, что из сказанного я не понял ни слова. Красноречивое выражение лица всадника и его интонация говорили сами за себя.

Чем это, интересно, он так раздосадован? Уж не тем ли, что не смог в меня попасть таким большим шаром? Ну, здесь я ему не помощник. Не смог так не смог, что ж так сокрушаться-то! Весьма ошарашенный всем произошедшим, в спешной попытке установить хоть какие-то взаимоотношения я брякнул первое, что пришло мне в голову.

– Шпрехен зи дойч?

Это был весь мой словарный запас на немецком. Почему я сказал именно это? Надо же было что-то сказать, для завязки разговора.